— Помнишь, его неиссякаемую фантазию? А как он шутил? И что в итоге?

Вика промолчала. Поначалу Женя перестал ходить в школу, и мама предупредила классную руководительницу, что мальчик заболел. Через месяц классу сообщили, что Женя умер. От менингита, как оказалось впоследствии.

— Чего молчишь? — спросила Дарья. — Помнишь?

— Помню, — призналась Вика.

— Так зачем тогда беспокоится о том, чего может не произойти?

Когда Вика положила трубку, то заглянула в сумочку. Там, в одном из боковых кармашков, хранилась бумажка, с корявой надписью «ленина 54 кв 41. Передайте пожалуйста жене и дочери, что я их люблю. Это важно. Пожалуйста». Острое, словно бритва, угрызение совести порезало душу.

Она присела на кровать, обхватила голову руками. Через десять минут встала и начала собираться.

Нужный дом отыскался быстро. Хрущевская пятиэтажка, словно старое дерево, ютилась между новеньких кирпичных домов. Обшарпанный подъезд со сломанным домофоном встретил спертым воздухом и запахом старины. Вика поднялась на четвертый этаж, стараясь не цокать каблуками.

— Хоть бы никто не открыл, — прошептала она под дверью.

Поднесла руку к звонку. Появилось желание уйти и навсегда забыть о существовании спящего, его просьбе.

Пересилила себя и нажала звонок.

«Динь-дон» — раздался приглушенный звук.

Вика простояла около минуты, переминаясь с ноги на ногу. Беспрерывно про себя повторяла: «Хоть бы никто не открыл, хоть бы никто не открыл, хоть бы никто не открыл…».

И никто не открывал.

«Еще разок, — воодушевилась она. — Чтоб совесть была спокойна».

Собралась позвонить в последний раз, после чего, сопровождаемая веселым цоканьем каблуков, выбежать из затхлого и пропитанного бедностью подъезда. Когда она поднесла палец к кнопке звонка, дверь распахнулась. На пороге стояла женщина, лет сорока, в вылинявшем халате, с жирными, немытыми волосами. Из квартиры дохнуло запахом борща и пылью. Лицо женщины показалось Вике до боли знакомым. Попыталась вспомнить, где могла видеть.

— Здравствуйте, — сотрудница спецхрана нарочито бодрым тоном поприветствовала хозяйку.

— Слушаю, — каркающим голосом сказала женщина. Мутно-зелеными, водянистыми глазами она с ног до головы осмотрела неожиданную визитершу.

Женщина чуть повернулась, и Вика увидела коридор, где напротив входа, на трюмо, стояло две фотографии с черной лентой. Со снимков на Вику смотрели лица, которые она уже вряд ли сможет позабыть.

С левой улыбался спящий, который так долго пролежал без движения на третьем этаже. А с правой фотографии на сотрудницу спецхрана смотрела молодая девушка. Еще с двумя глазами.

— Я, наверно, не туда попала, — смущенно пробормотала Виктория.

Меньше всего хотелось говорить женщине, о том, что ее мертвый муж просил передать заветное «Люблю». Находясь в спецхранилище, она выполняла работу. Может не совсем обычную, но работу. Сейчас же, перед женщиной, Вика поняла, чем и кем на самом деле являлись спящие. И одно, самое заветное слово, которое может, как разрушить, так и создать мир, приобрело совершенно другой смысл. На миг она представила себя на месте этой женщины. Представила, как это услышать «Люблю» с того света. И нужно ли оно, когда в ответ, ты можешь любить лишь память?