Игорь сел напротив подполковника, поставив свой чемодан в нишу над креслом.

— Майор Андрей Карплев, назначен на должность начальника штаба артполка 201-й дивизии.

— Подполковник Владимир Федорович Расоха, назначен заведующим хирургическим отделением и одновременно главным хирургом душанбинского военного госпиталя. — Судя по его орденской колодке, военврач много повидал и пережил.

— Лейтенанты Петров, Владий, Романов, —  в один голос представились пограничники. —  Направляемся в Московский погранотряд для прохождения дальнейшей службы.

Сразу из училища, еще не привыкли к званию «лейтенант» и, представляясь, называли фамилии. Волин улыбнулся, вспоминая, что когда-то тоже был таким же, ошалевшим от счастья двухзвездочным «летехой».

— После училища, что ли ? —  хмыкнул майор.

— Так точно, —  отчеканил белобрысый Петров, —  после сдачи государственных экзаменов подали рапорт командованию, нам пошли навстречу.

— Вот мать твою, —  выругался майор, —  я когда закончил Одесское артучилище, тоже написал рапорт, так была специальная директива министра обороны Устинова Дмитрия Федоровича «молодых» направлять в Афган только после двух лет службы в кадровых частях, чтобы пацаны сперва сопли пообтерли на полигонах, а уж затем в кровавое дерьмо загоняли по уши.

Игорь представился тоже.

— Капитан Игорь Волин, направляюсь в распоряжение командования двести первой дивизии, —  сказал так, как было написано в его командировочном предписании.

— Еще один миротворец, —  хмыкнул майор.

С шипением закрылись створы авиационных аппарелей, мимо офицеров прошествовал бортинженер, на ходу бросив:

— Уважаемые пассажиры, перед взлетом просьба не курить и пристегнуться подтяжками друг к другу. Наш борт совершает перелет Кубинка — Душанбе. Спасибо за внимание, —  и скрылся в кабине пилотов.

Когда взлетели, майор пальцами прочистил заложенные уши и, потирая ладоши, радостно спросил:

— Не пора ли нам пора?

Кто не знает эту армейскую приговорку? Все офицеры потянулись к своим чемоданам, где кроме полевой формы, двух комплектов белья, столовых приборов, в которых помимо солонки и туристического набора в виде гибрида вилки с ножом и ложки с открывалкой, самое необходимое —  кружка или на крайний случай раскладной стаканчик (в самом деле, что за офицер без кружки).

На импровизированном столике военные выкладывали, что у кого было съестного. Молодые «летехи» доставали домашние пирожки, вареные яйца, помидоры, огурцы. Подполковник извлек из своего чемодана большой кусок домашней буженины, завернутый в фольгу, батон хлеба, банку с маринованным перцем и эмалированный судок с баклажанной икрой (сразу видно —  семейный человек и недалеко от Москвы служил) и выставил литровую бутылку с жидкостью рубинового цвета.

— Настойка клюквы на спирту. Исключительно полезно, —  деловито сообщил военный медик.

Сухой паек майора был представлен десятком буфе-товских бутербродов с колбасой, банкой болгарских маринованных огурцов, пластиковой упаковкой исландской сельди и двумя пол-литровыми бутылками «Столичной».

Волин с благодарностью вспомнил прапорщика Динисенко. Если бы не он, пришлось бы довольствоваться стандартной банкой армейских консервов «Каша рисовая с говядиной» и кабачковой икрой, срок годности которой истек еще в прошлом году... Капитан достал палку венгерской колбасы «салями», запаянной в пластик, банку гусиного паштета, банку прибалтийских шпрот, «утюг» —  плоскую банку конической формы, содержащую полкилограмма великолепной голландской ветчины. В центр стола он поставил полуторалитровую пластиковую бутылку «Кока-колы» и рядом пол-литровую бутылку кристалловской водки.