Да, с Леськой он тогда счастливое время прожил, хоть и короткое. А теперь у него жена Ольга, полная Леськина противоположность. Умная, расчетливая, с крутым университетским образованием, правильная до тошноты. Сама к нему навязалась, между прочим! А ему вообще все равно было, он тогда еще по Леське вовсю страдал… В общем, выходила умная Ольга за перспективу, когда отец при Командоре правой и влиятельной рукой был, а перспектива взяла и лопнула, как мыльный пузырь. Теперь ходит по дому с обиженным видом, будто она в этой ситуации самая пострадавшая. А отец с матерью вроде как перед ней виноваты. Они и без этой виноватости живут как две неприкаянные сомнамбулы, ждут от судьбы неизвестно чего. Отец постарел, похудел, на глазах тает как свечка. Обидно ему, конечно.
А все этот самозванец чертов, сын новоявленный! И откуда он взялся вообще? Свалился им на голову, перетряхнул жизнь. Все в ней прахом пошло – и многолетняя отцова дружба с Командором тоже. Хотя дружбой это, конечно, в прямом смысле слова не назовешь. Это, скорее, мудрое преданное терпение, а не дружба. А оно, это мудрое терпение, тоже на дороге не валяется, между прочим. Оно дорогого стоит. Его, если честно, в наши горделивые времена днем с огнем не сыщешь. Потому что оно честное. Честнее всякой там дружбы, честнее самых крепких семейных уз. Да и узы у них тоже были – Командор ему, между прочим, крестным отцом приходится. Да – отцом! И все к тому выходило, что он должен был отцово место подле Командора со временем занять. Не в смысле начальника его охраны, а в смысле дружбы-преданности. А этот кузнечик явился не запылился – здрасте, я настоящий ваш кровный сын… Гаденыш. Везде успел напакостить, даже к Леське в постель прыгнуть умудрился. Можно сказать, в святое залез. В то святое, которое хранилось в душе былым, пушистым и маятным, глубоко внутри спрятанным, как неприкосновенный запас. Память о любви в консервной банке. Хоть и нельзя было те консервы распечатать, но он-то знал, что запас был! А с запасом жить не так страшно. Эх, Леська, Леська! Взяла и в душу плюнула…
От резкого автомобильного гудка он вздрогнул, огляделся заполошно. Надо же, на светофоре задумался. Все, хватит! Плюнула так плюнула. И без консервного запаса проживем. И вообще, сейчас ему не до любовных переживаний. Бог с ней, с любовью. Когда жизнь рушится, любить уже некогда. Надо ситуацию менять, ломать ее как-то. Столкнуть надо к чертовой матери этого сына с дороги. Потому и добытую информацию надо перевести из печали в пользу. Только вопрос – в какую пользу? Тут думать надо, не торопиться, хорошо думать…
Изловчившись, он на ходу выцепил губами сигарету из пачки, прикурил, с удовольствием вдохнул в себя терпкий дым. Так. Допустим, он подбрасывает эту информацию Командору. И что? Да он давно уже про Леську забыть успел, мало ли баб в своей жизни просто использовал? Хотя… Он в этих делах большой чистоплюй. Можно на этом, кстати, сыграть. Вроде того – ты использовал и выплюнул, а твой сынок подобрал и в рот положил. Можно даже небольшой скандальчик на этой почве организовать. Вбить первый клин между отцом и сыном. А дальше – как получится. Главное – в драку ввязаться, а там посмотрим.