– Бога ради. Живите, чините трубы и радуйтесь. Я перевела взгляд на девочку. Она жалобно смотрела на медведя, и казалось, вот-вот заплачет. Я наклонилась и слегка ее приобняла.

– Мне очень приятно, что ты полюбила эту игрушку точно так же, как я. Он очень красивый, правда?

Девочка улыбнулась и кивнула. Я полезла в карман и достала стодолларовую купюру, которую сегодня утром дал мне Вадим. Положив купюру перед девочкой, я ласково похлопала ее по плечу и сказала:

– Возьми, это тебе за медведя. На эти деньги ты можешь купить любую игрушку, которая тебе понравится. Не надо на меня обижаться. Ты купишь себе нового медведя, и мама не будет на тебя ругаться.

Девочка улыбнулась и протянула доллары ошарашенной матери. Я прижала медведя к себе и вернулась за столик к Батону.

– У тебя что, детство в одном месте заиграло? – поинтересовался он, рассматривая медведя.

– Я купила себе игрушку, – улыбнулась я.

– Ты отобрала ее у ребенка.

– Нет. Я ее купила.

– За сколько, если не секрет?

– За сто долларов.

– За это старое дерьмо ты отдала сотку баксов?

– Мне очень дорога эта игрушка. Кончай есть, пошли проветримся.

Батон встал, и мы вышли из ресторана. Я открыла свой “опель” и посадила медведя на заднее сиденье. Батон придирчиво оглядел мою машину и удивленно присвистнул.

– Да ты, подруга, конкретно поднялась. Живешь по старому адресу?

– Нет. Я переехала.

– А что так?

– Я вышла замуж, но тебя это не касается. Включив зажигание, я подмигнула Батону и, томно растягивая слова, спросила:

– Ну, дорогой, куда ты хочешь меня пригласить?

– Поехали ко мне на дачу. Домой нельзя, жена вернулась из командировки. А у тебя?

– У меня вернулся муж.

– Тогда едем на дачу.

Проехав по Горьковскому шоссе около тридцати километров, мы свернули направо и вскоре затормозили у небольшого кирпичного домика.

– Это моя берлога, – сказал Батон. Я вышла из машины. Батон достал сигарету и стал хлопать себя по карманам в поисках зажигалки.

– Машка, а что это на тебя нашло?

– В смысле?

– С чего ты решила со мной уединиться?

– Не знаю. Просто давно не виделись. Мы поднялись на крыльцо и вошли в просторный холл. Говорить было не о чем.

– Теперь тебе до конца жизни хромать? – наконец спросила я.

– Поживем – увидим. Пуля кость задела. Ладно, Машка, ты же сюда не трещать приехала. Давай трахнемся, да и дело с концом. Ты же сама этого захотела.

Я скинула туфли, затем костюм и, оставшись в одном белье, подошла к Батону. Он тяжело задышал и быстро расстегнул брюки.

– Черт побери! Где в этом доме находится спальня?! – вызывающе спросила я.

– Наверху, – хрипло выдохнул Батон и вытер пот со лба.

– Так пошли наверх, – произнесла я со злорадством в голосе. – Давай быстрее, а то я передумаю.

Батон кивнул и помчался по лестнице, совершенно забыв о своей хромоте. Я неспешно последовала за ним.

– Машка, хорош издеваться. Я уже не могу, – прорычал Батон. – Иди ко мне, у тебя фигура классная, аж дух захватывает. Давай быстрее, в натуре, а то я сейчас тебе по голове настучу.

– А как же презерватив? – усмехнулась я.

– Какой к черту презерватив?! Я терпеть не могу с резинкой трахаться.