Лежать было довольно жёстко, но тепло, а так как курить все выходили теперь в сени, дышалось без особых проблем.

Отрубился я одним из первых, задолго да того, как начали укладываться остальные. Что-то даже снилось, но ничего, кроме настырно преследующей меня литеры «П», наутро так и не вспомнилось. И не удивительно, потому что подняли меня ни свет, ни заря.

Будильщиком оказался, как ни странно, Павел Гусев, ночевавший с сестрой в основательно прогнившей «Ниве». На его открытом как книга лице отражалась такая дикая смесь тревоги и напряжения, что я безо всяких вопросов вскочил и принялся спешно одеваться. За порогом мы столкнулись нос к носу с озабоченным Колесниковым, который вёл за собой двух незнакомых заспанных мужиков с ружьями. Видимо, дозорных. Тот жестом призвал всех к молчанию и поманил нас за собой.

Мы всей пятёркой потопали куда-то через весь лагерь, но уже на полпути я был уверен, что конечным пунктом будет госпиталь. Так и случилось.

На месте нас встречал бледный как типичный мертвяк Плотников, дымящий очередную сигарету. Настроение доктора можно было понять – на утреннем обходе больных на месте не нашлось, ни под тентом, ни в палатке. Её бок, кстати, оказался вспорот в лоскуты, а внутри ткань и бельё были основательно заляпаны кровью, в лучших традициях дешёвых ужастиков.

Пропала та самая женщина с крокозябрами и мужик с забинтованной головой. Остальных больных, не таких тяжёлых, на ночь забрали родственники. Возможно это спасло им жизнь получше всяких лекарств.

– Ну что, долбохлопы, – грозно начал Колесников, встав перед понурыми дозорными. – рассказывайте, что слышали.

– Да ничего такого...

– Тишина была мёртвая!

Обоим, судя по осоловелым лицам, я даже охрану улиток не доверил бы. Эх, как же нужны собаки, пусть самые простые, двортерьеры...

– В башке у вас тишина, – в собственном репертуаре предположил Анвар, показавшийся на лесной опушке.

В руке у него оказался зажат обрывок колючей проволоки.

– Ну что там? – встрепенулся Сергей Петрович.

– Тебе это не понравится, – сразу предупредил смуглолицый. – Наших унесли.

– Кто?!

– Ну, раньше я бы сказал, что это были грёбаные йёти, не иначе, – разведчик недобро оскалился, блеснув фиксами. – Но вот буквально вчера мне как раз попался один живучий мудак с похожими лапами...

Нужного человека я обнаружил уже ближе к полудню, возле самой обычной четырёхместной туристической палатки, весёленького оранжевого цвета. Им оказалась худощавая женщина, далеко за пятьдесят, кутающаяся в длинный вязаный платок. Судя по домашним тапочкам и растянутому выцветшему сарафану, к срочному отъезду она оказалась совершенно не готова. Даже её очки с толстыми линзами, связанные на душках бельевой резинкой, вряд ли предназначались для выхода в свет.

Палатку женщина делила с ещё одной тёткой – явно подругой, и её небольшой семьёй. Пришлось немного подождать, пока они все разбредутся по лагерю, оставив мою цель в одиночестве, читающую пухлый маленький томик. Пусть я и не планировал вероломное нападение, но лишних свидетелей хотелось избежать. Пока что.