Городов на столь обширном пространстве имелось всего два – столица края, недавно построенный Романов на Мурмане, превратившийся через несколько месяцев после своего официального «рождения», в революционном 1917 году в просто Мурманск. Если положить руку на сердце, и сказать честно - то главный город края с теперь уже утроенным, почти 25-ти тысячным населением, с учетом доставленной из Архангельска, древней столицы русских поморов, огромной массы беженцев и военных, выглядел сейчас крайне непрезентабельно. Откровенно говоря, убого!
Щедрая россыпь хибар и хижин, что нормальными домами назвать трудно. На станции скопище вагонов, в основной массе пошарпанных теплушек, в которых ютились бывшие строители железной дороги, надолго застрявшие в этих неприветливых краях. Лишь на центральных улицах стоят вполне приличные одно или двухэтажные бревенчатые усадьбы, одна из которых отведена под резиденцию правительства Российского Северного Края – в него переименовали прежнюю «область». А по сути, жалкий осколок прежней Архангельской губернии из двух оставшихся уездов, не самых больших по территории и малолюдных.
В огромной гавани, фактически морском заливе, терялись на темно-синем просторе полсотни всевозможных кораблей и судов, трубы которых постоянно дымили – многих из них тоже избрали своим временным обиталищем тысячи людей, уплывших сюда из родных мест от большевицкой мести. Так что вопрос строительства новых домов назрел во всей остроте. И его требовалось разрешить в самое ближайшее время, во избежание волнений вполне лояльных к «белой» власти людей.
На берегу Белого моря находился еще один город края – почти пятитысячная Кемь, старинный русский острог, помнивший старозаветные времена знаменитой посадницы «Господина Великого Новгорода» Марфы Борецкой. В самое ближайшее время Миллер решил переименовать в города два больших селения, не менее древних, чем Кемь, еще времен лихих новгородских ушкуйников и поморов – севернее Кандалакшу, а южнее Сороку, сделав их уездными центрами, благо территории хватило бы и на десяток уездов. Зажиточные и богатые, имеются кирпичные и каменные здания, достаточно многолюдные – в каждом проживает более четырех тысяч человек, с развитыми промыслами. В Кандалакше работает лесопильный заводик – Мурманск ведь строится и постоянно требует материала, ведется заготовка рыбы и кожи, построена пристань. В Сороках вообще даже приличная по местным меркам промышленность – есть кирпичный и три лесопильных завода, оборудованные мастерские при железной дороге, имеются несколько кузниц, построена пристань с небольшим портом.
В последний доставили с Онежского озера, спешно увезенные на железнодорожных платформах семь боевых катеров, из которых два бронированных с трехдюймовыми пушками. Пять небольших катеров привезли год назад в Мурманск англичане, а два стали их трофеями, захваченными у красных на Онежском озере – советские военморы спустили флаги и в панике покинули свои кораблики, что достались неприятелю неповрежденными. И теперь, как только сойдет лед в заливе, можно будет высадить десант на Соловецкие острова и занять там древний монастырь, одну из сильнейших крепостей Московского царства, пережившую немало приступов иноземных захватчиков, да и бунтов, один из которых в царствование Алексея Михайловича стал символом сопротивления раскольников. Да и сейчас старообрядцев в здешних краях осталось достаточно много – зажиточных, работящих, истово верующих и непременно бородатых. Вполне лояльны к «белой» власти и очень недоверчивы к большевикам с их агрессивной политикой насаждаемого воинствующего атеизма.