— Нет! — грубо перебила девушка.

— В самом деле? Даже как-то странно, — недоверчиво хмыкнул ректор. — Чтоб такая нимфоманка, имея под боком симпатичного старшего братишку…

— Герен был у меня первым, — прошипела Милнис, всеми силами стараясь сдержать неуместную злобу.

— То есть, твои приключения начались уже после знакомства с ним? — заинтересованно протянул Рамод. — Неужели этот парень так плох в постели, что после него ты решила пуститься во все тяжкие? — иронично хмыкнул он. А после, прибавив в голос поучительных ноток, добавил: — Ведь он так тебя любит. Узнай бедняга, что ты изменяешь ему, да еще и вот так эпично, и это разобьет ему сердце! Вот так жестоко, когда до вашей свадьбы осталось всего ничего…

Торопливо расстегнув форменную мантию парой легких движений пальцами, Милнис сбросила ее с плеч, позволив гладкой ткани соскользнуть на пол.

— Мисс Айзенберг! — охнул ректор, вгрызшись в девушку взглядом, полным неприкрытого вожделения. — Похоже, распутство уже успело пропитать каждую клеточку вашего тела! Неужели вам не стыдно?

— Что? — растерянно выдохнула Милнис.

— Такие вот жесты, и эта одежда, когда вы стоите наедине с ректором вашей Академии в его покоях… Когда я пригласил вас побеседовать, в надежде на то, что мы сможем как-то решить вашу проблему, вы вот так просто берете и буквально предлагаете мне себя? — вздохнул мужчина, осуждающе качая головой.

Она понимала, что это — лишь издевательства. Просто циничная, наглая актерская игра, нисколько не скрывающая всей своей наигранной фальшивости. И все же, Милнис захотелось немедленно схватить валявшуюся на полу мантию и прикрыть ею свой откровенный наряд, на который ректор смотрел с демонстративной похотью.

— Что ж, мисс Айзенберг, раз другие способы решать проблемы вам чужды… — протянул мужчина, медленно опускаясь на стоящий посреди гостиной бежевый диван. — То я позволяю вам воспользоваться тем, что вы сами выбрали, — бросил Рамод, с подлой ухмылкой развязав и распахнув халат.

Заскрипев зубами, Милнис чудом сдержалась от злобных комментариев и подошла к нему. Вот только злобу в своих собственных глазах сдержать была, увы, не в силах.

Как она и предполагала, тело ректора было потрясающим! Накачанный торс, крепкие руки, и кубики на животе, которые ей, несмотря на весь ее гнев, невыносимо захотелось лизнуть. А еще — выдававшее Рамода с потрохами мужское естество, в ожидании стоявшее торчком.

— Ну же. Ты ведь знаешь, что делать? — напряженно прошептал ректор.

Стиснув зубы, Милнис сняла кружевное белье и бросила его на журнальный столик. А после, не в силах скрыть отвращение, села сверху на Рамода и направила в себя его твердый словно камень член.

Его лицо напоминало лицо наркомана, вколовшего себе в вену дозу. И когда Милнис начала медленно двигать бедрами, его глаза невольно закатились, а с губ сорвался возбужденный стон. Этот мерзкий тип откровенно, не скрывая, ловил кайф!

«Ненавижу! Ненавижу его!», — думала Милнис, закусывая губы, чтобы самой не застонать слишком громко. Отвращение, которое она испытывала от ощущения члена ректора внутри своего тела, предательски усиливало возбуждение, взрываясь в ее голове мириадами ярких красок! Упираясь в его живот, нежные ладони скользили по твердым кубикам пресса, жадно исследуя каждый изгиб тренированного тела.