– Не это, – сказал он, указывая на дверь.

Раньше она не замечала, что тут есть двери, но теперь, когда он указал на одну из них, она увидела целую шеренгу дверей, выстроившихся вдоль стены и уходивших в подернутую дымкой даль.

Вордсворт продолжал вытягивать палец, ожидая, когда она подойдет к двери и посмотрит, что находится за ней. Окна в двери не было. Был лишь небольшой глазок, к которому она прижала свой глаз. За дверью располагалась небольшая комната. Возможно, тюремная камера. В ней сидели Робертс и Диринг – женщина и мужчина, погибшие на борту «Эвелин-Тью» несколько столетий назад, к смерти которых Лилия была причастна непосредственно. Не зная, что за ними наблюдают, они тем не менее подняли головы и посмотрели на дверь, встретив ее взглядом. Они не казались грустными. На их лицах вообще не было никакого отчетливого выражения.

– Это произошло случайно, – сказала Лилия, отступая от двери.

– Не это, – повторил Вордсворт.

– Я не хотела, – сказала Лилия. – Мне так пришлось поступить, иначе я никогда бы не покинула корабль, и никогда бы…

Они двинулись дальше.

Вордсворт молчал, к чему она не привыкла. Обычно он говорил как человек, вдохновленный различными идеями и мечтавший об их воплощении. Одно из самых дорогих ей воспоминаний было связано с тем, как они вдвоем сидят в его каюте на борту «Макбета» и беседуют о том, что лежит перед ними и что они оставили позади. О Сфере Людей он всегда говорил с грустью – он никогда не называл это чувство сожалением – но настаивал на том, что там, куда они стремятся, будет лучше. В этом был весь Вордсворт. Впереди обязательно будет лучше.

– Не это, – сказал он, показывая на другую дверь, точно такую же, как и первая.

Лилия подошла к двери и заглянула внутрь. Помещение за ней было гораздо больше первого, и все ее пространство занимала чудовищная тварь. Лилия нисколько не удивилась, увидев ее. Тварь повернула свою гигантскую голову, словно почуяв присутствие постороннего, наклонила свою вытянутую блестящую голову, зашипела и раскрыла рот с дополнительной пастью. Из прикрепленного к брюху яйцеклада на пол выпало еще одно яйцо.

– Беатрис сказала, что это для безопасности, – попыталась оправдаться Лилия, сама удивляясь своей былой наивности. – Армия для защиты. Не для войны.

Они пошли дальше.

Казалось, коридору не будет конца. Двери следовали одна за другой. Подумав о том, что за ними скрываются различные неприглядные эпизоды ее жизни, Лилия пришла в отчаяние. Всю жизнь она старалась быть хорошей. Ради этого она так тяжело трудилась едва ли не целую вечность.

– Не это, – снова сказал Вордсворт.

Внутри комнаты лежала Эрика, одна из первоначальных Основателей, которые позже стали называть себя Яростью. Она тоже погибла из-за Лилии, когда та убегала с «Макбета».

– Не это.

За дверью скрывалось не просто помещение, а целая равнина, кишащая падающими с неба ксеноморфами. Они единой волной устремлялись на защитные сооружения, не оставляя ни малейшего шанса оборонявшимся, ряды которых таяли с каждой секундой.

– Я никогда не хотела…

– Не это.