- Брехать ты конечно горазд, - заявил командир, но этой бумагой якоря не заменишь! На флотских складах якорей для наших лодок нет. Даю тебе два дня сроку, пока стоим в Хамари. Понял!

- Так точно!

Якорь оказался на борту своевременно, но прежде чем напасть на его след в местной плавмастерской, я двинулся по пути, оказавшемуся заведомо ложным. Гонцы, разосланные окрест, донесли, что два чудесных якоря, правда, с веретеном, длиннее, чем хотелось бы, украшают вход в местный матросский клуб. 

- Предположим, нам удастся протащить это 400-килограмовое произведение литейного искусства три километра и даже затянуть в клюз. Это – якорь эсминца, он будет висеть над бортом как у «Авроры», - рассуждал я вслух перед боцманской командой.

- А ведь, если отпилить лишнюю часть веретена, а затем высверлить в нем большую дырку, якорь заметно полегчает – включился в дискуссию боцман Домашенко – известный видяевский тенор.

- Пилить-то чем будем, ножовкой? – насторожился рулевой Дидык.

- Родина прикажет, и лобзиком запилишь! – огрызнулся боцман, теряясь в догадках – что придется делать сначала – пилить, а потом воровать, или наоборот. 

Консилиум был прерван появлением стармеха. Тогда добрейший Коля Новиков еще не был в полном смысле слова Мамонтом, каким стал десять лет спустя, ко времени нашей алжирской эпопеи, но уже считался опытнейшим командиром БЧ-5 в чине капитан-лейтенанта.

- Хорош воду в ступе толочь, цените пока жив. Нашел я одного человечка на ПМ-ке. Нальешь ему, Серега, и дело в шляпе!

Налить было несложно, гораздо сложней оказалось взгромоздить якорь на лодку и засунуть в клюз. Как известно, победителей не судят. Не беда, что якорь хуже держал, Зато как выбирался! Р-р-раз и в клюзе! Не мудрено, ведь он был легче штатного на добрых 150 кило. С подводной лодки 613-го проекта. Судите сами, если быстрота съемки с якоря оценивалась на сбор-походе, то способности самого якоря мало кого интересовали, оставаясь за кадром, до поры, разумеется. Полновесный оригинал удалось восполнить лишь год спустя. 

Как опытный наставник молодежи в ту автономку я получил в нагрузку стажера – будущего выпускника Каспийского ВВМУ – Вовочку Усастого. Более саковитого юноши мне, самому в курсантские годы не отличавшемуся эталонным трудолюбием, встречать не приходилось. 

Чаще всего его заспанная физиономия возникала в районе приемов пищи – священного ритуала для Вооруженных сил. Набив утробу, Вова появлялся в проеме двери штурманской рубки с традиционным вопросом: 

- Ну, я пойду немного отдохну? 

– Иди, родной!

Вы скажете, так почему же было не загрузить зарвавшегося оболтуса изнурительной работой. Трудотерапия – лучшее лекарство и прочее… Отвечу, возможности проявить себя на ратном поприще возникали с момента отхода от пирса. Однако юноша ухитрялся завалить даже самое простейшее поручение. Будь то занятие с рулевыми или копия схемы очередного контакта с супостатской ПЛА. Вовочка исполнял несчастную кальку с такими извращениями, что дальнейшая эксплуатация его скромных графических способностей грозила полным уничтожением писчебумажных запасов на борту. Он делал такие ошибки, что я невольно вспомнил «Тайну двух океанов», где вражеский шпион – цирковой акробат сбросил с трапеции брата-близнеца инженер-механика Горелова, чтобы проникнуть на подлодку «Пионер» в его обличье. Замечу, что у лже-Горелова подводная служба спорилась куда как исправней, нежели у Вовы. Однако все эти мелочи, включая не особо лестный отзыв о стажировке, не помешали г-ну Усастому получить вскоре диплом штурмана.