И вот прошло два года…

Новый командир встретил меня сдержанно. «Похоже, замкнутый сухарь, - отметил я про себя и тут же успокоил, - не всем же быть балагурами!». 

Грамотный и строгий командир не сразу нашел общий язык с офицерами корабля. С некоторыми, впрочем, он не нашел его вовсе. Может быть потому, что те ошибочно принимали некоторую сухость и педантизм за элементарную спесивость. 

Виктор Константинович был жгучим брюнетом, что, в принципе свойственно молдаванам. Впрочем, в ту пору национальность не играла ровным счетом никакого значения. Правда, никто не будет отрицать, что анекдоты про сообразительность молдаван немногим уступали в популярности анекдотам про чукчей. Да простят меня и те и другие! Лично я стал осмотрительней, когда оставленная мною на прокладочном столе книга академика Е.Тарле, чуть было не вызвала длительной размолвки с командиром. Дело в том, что книга эта была посвящена русско-турецкой войне 1828-29 годов, действия которой протекали в основном на территории княжеств Валахии и Молдавии. Разрази меня гром, если я был неискренен с «капитаном», заявив, что совершенно не разделяю нелестной характеристики, данной молдаванам прославленным историком. А то, что книга, мирно ожидавшая хозяина на автопрокладчике, оказалась открыта именно на этой странице - чистая случайность! 

Мы, в конце-концов, нашли общий язык и неплохо ладили вплоть до моего ухода на «С-28» - старпомом. Хотя, по правде говоря, начинались эти отношения весьма своеобразно. 

Итак, я вступил на борт «С-7» опытным штурманом с устоявшейся репутацией и опытом, позволявшими спорить с флагманскими и даже иметь собственное мнение по многим вопросам морской службы. Большинство корабельных офицеров было мне хорошо знакомо по совместным плаваниям, а легкая настороженность кэпа легко списывалась на счет национальных особенностей, комплексов и предрассудков. 

Своего рода испытанием стал кратковременный заход в Лиинахамари, где базировалась одна из бригад (42 брпл) нашей 9-й эскадры. Началась эта история глупо, и не менее глупо закончилась. И причиной всех напастей стали простые перчатки, да, мои черные кожаные перчатки… Однако, все по порядку.

После стрельб, проведенных в одном из полигонов над Рыбачьим, завершившихся благополучным выловом практической торпеды, «С-7» получила приказание зайти в «Лихо на море» за очередной торпедой. Девкина заводь встретила лодку промозглыми февральскими сумерками и теплым приемом коллег, квартировавших на ПКЗ, к которой наш «однотрубный гигант» (см. иллюстрацию) ошвартовался. Погрузка электрической торпеды была намечена на следующее утро, поэтому перспектива свободного вечера засияла вполне явственно. Однако радужные планы и надежды офицеров были решительно перечеркнуты командиром. 

«Всем сидеть, дальше плавказармы не ходить, крепить боеготовность! Кстати, штурман, мне надо кое-куда сходить, одолжите мне свои пижонские перчатки!» 

Разумеется, за перчатками дело не стало. 

Собравшись в кают-компании, оскорбленные в лучших чувствах офицеры, начали высказываться. Слушая их можно было лишний раз убедиться в правоте учителя Нельсона - адмирала Джервиса, утверждавшего, что все безобразия на флоте начинаются с обсуждения приказаний в офицерской кают-компании. С одной стороны, просто взять и наплевать на приказ командира, было бы вызовом с далеко идущими последствиями, а с другой – терпеть свински пренебрежительное отношение к офицерам, даже если это способ самоутверждения, не представлялось возможным. Все сошлись во мнении, что командиру стоит ненавязчиво дать понять, что он не прав.