- Валяй, - бесстрастным  тоном  заключил  старпом. Его мощный лысый череп развернулся в корму, где чуткий на безобразия глаз обнаружил у входа в рубку радиометристов «бесхозный» ключ.

- Чьё? - раскатисто прогремело на просторах ЦП.

- Судя по форме - Криворучко (командир отделения радиометристов), - подсказал опытный командир отсека мичман Баранов.

- Где этот долбаный Криворучко, я сейчас ему ручки-то выпрямлю, - продолжал свирепеть СПК.

Непосвященному человеку, окажись он в тот момент на борту, происходящее могло бы показаться  воплощением тупого самодурства. Ан нет. Все,  включая  упомянутого старшину Криворучко, прекрасно знали, что за свирепой внешностью старпома скрывается честный и справедливый  служака, которому давно пора в командиры. А без надлежащего порядка мы в один прекрасный день обязательно пойдем ко дну. И основой этого порядка был, несомненно, старший помощник, которому должностью определено «лаять и кусаться». Через несколько месяцев капитан 3 ранга Л.Ю. Казлаускас станет командиром подводной лодки «С-4», а пока он продолжал биться за порядок, приблизиться к которому можно, но достичь никогда!

В этот момент в ЦП  нарисовался  доктор с обиженным  видом  и с ходу атаковал старпома.

- Товарищ капитан 3 ранга,  в 6-м отсеке отказываются  участвовать в научном эксперименте. Вы же приказывали всему экипажу...  без разговоров и исключений...

- Кто там против науки?! Шестой!

- Есть шестой!...

Речь шла об опытах, которые доктор проводил на живых людях в интересах одной из клиник «альма-матер» всех военврачей - ленинградской ВМА имени С.М. Кирова. Ему было обещано (в случае успешного завершения опытов) приличное «место под солнцем». Ну и доктор в свободное от морских страданий время скрупулезно собирал материал. Суть опыта сводилась к тому, что он давил подопытному на глазное яблоко и замерял частоту пульса до того и после. У одних пульс учащался,  у других - наоборот. Не знаю, принес ли этот эксперимент пользу отечественной медицине, но нервы доктор Юра потрепал всем изрядно. Неприкосновенными остались лишь глаза начальников. На «яблоки» командира со старпомом докторская рука не поднялась, а замполит со стармехом сказались слишком старыми для опытов. Вот и говори после этого о чистоте эксперимента.

На следующий день начальник службы «М» объявил бойкот штурману и начальнику РТС - старшему лейтенанту Юре Коклину, которого ещё вчера по-дружески называл Нач. Юра пришел на «С-11» вместе со мной, но в отличие от прочей лейтенантской братии, был женат и положителен во всем. Меня он частенько пускал помыться в свою благоустроенную квартиру, которую делил с семьей штурмана Вадима Савельева (С-295). Я перестал пользоваться его гостеприимством после дурацкого случая с беременной женой Савельева, которая, забыв ключ, названивала в дверь, пока я, стоя под душем, соображал, что же предпринять. Отлучившийся Юра строго-настрого запретил мне кому-либо открывать. Зная, что беременной женщине нельзя волноваться, а я был уверен, что это именно она, я судорожно натянул на голое тело китель, а вокруг бедер обернул полотенце. Таким и вышел на лестничную площадку, вызвав обморок мадам Савельевой. Начу больше не удалось заманить меня в гости, невзирая на попытки убедить в том, что беременная оправилась от потрясения, вызванного встречей с «индийским лейтенантом», и более того, благополучно разрешилась чудесным младенцем. А жаль, потому что общение с его милым семейством: маленькой дочуркой и супругой Таней (как сейчас помню, выпускницей Института Стали и Сплавов, что не допускало даже мысли об устройстве на работу в условиях Видяево!) наглядно показывало, что и семейная жизнь может быть в радость. Юра Коклин прекрасно сочетал солидность и невозмутимость с врожденным чувством юмора, которое этими качествами только оттенялось.