Но когда Кидо рассматривал эту проблему в свете своей этнической принадлежности, она казалась иной. Он представлял, что было бы, если бы у него был родственник такого же возраста, живущий при режиме, и его захватывали размышления фаталистического характера.

Если бы его спросили, желает ли он объединения Северной и Южной Кореи, он, вероятно, кивнул бы утвердительно, однако объяснить свой выбор словами вряд ли бы сумел. Хотя он и представить себе не мог, когда такое будет возможно. Это касалось и вопроса о том, должна ли Япония выплатить репарации за войну и нормализовать дипломатические отношения с Северной Кореей.

Кидо хотел проигнорировать замечание Такаги, но тишина затянулась и стала слишком тяжелой, беседа застопорилась, поэтому он ответил:

— Людей похищали в 1980-е. Из-за нынешнего дела я поднял старые материалы и немного изучил их в связи с исчезновением Дайскэ. Было дело повара в китайском ресторане в Осаке, у него не было семьи, ему предложили работу в Миядзаки, а оттуда перевезли в Северную Корею. Затем шпион, выдавая себя за него, приехал в Японию, где получил водительские права, медицинскую страховку, и действовал в течение нескольких лет, используя информацию о прошлом этого человека. После этого он отправился в Южную Корею, где его и схватили.

Изучая дела, Кидо узнал слово «крот», на японском полицейском жаргоне обозначающее иностранного шпиона, который выдает себя за местного жителя, украв данные из его семейного реестра.

— Ну вот! Этот ваш тип Икс тоже умер в Миядзаки! — сказал Такаги, широко раскрыв глаза, когда понял, что его предположение неожиданно попало в точку. Кажется, два постоянных клиента, сидевших за стойкой, тоже стали прислушиваться к разговору. Кидо понял, что дальше не может обсуждать это дело, ведь оно касалось частной информации его клиента.

— Да. Но теперь совсем другое время. Это просто случайное совпадение, — сказал он.

— В тех местах может быть еще много северокорейских агентов.

— Ну… в каждой стране действуют службы разведки, не думаю, что именно там их много.

— Но ведь в Южной Корее даже школьников настраивают против Японии.

Кидо уже надоела эта беседа, он сжал зубы, пытаясь изобразить улыбку на лице.

— Мы говорим о Северной Корее? Или Южной?

— Ну… какая разница.

— Это совершенно разные страны. В Южной Корее, разумеется, ученики на уроках истории проходят японский империализм, но вряд ли можно сказать, что их «настраивают против Японии». Судя по всему, так же, как и в Японии, они мало занимаются современной историей.

— Тогда почему они ненавидят нашу страну?

— У вас есть такие корейские друзья?

— Нет, но стоит включить телевизор, и сразу понятно.

— Ну… я бы рекомендовал вам съездить в Сеул и в каком-нибудь клубе поболтать с молодыми людьми.

Кидо не хотел портить впечатление от разговора еще больше, поэтому улыбнулся и попросил Мисудзу приготовить ему еще один коктейль с водкой. Такаги тоже больше ничего не сказал после того, как Кидо его осадил.

Мисудзу выглядела так, словно ее мысли были заняты чем-то другим, возможно, она думала о Дайскэ Танигути. Кидо был рад, что она оказалась безразлична к его дискуссии с Такаги.