– Да где же я наберу? Не могу же я просто прийти куда и сказать: возьмите меня тусоваться!
– Вообще-то можешь, но это, конечно, не для теперешней тебя. Самое простое – берешь в универе академку и идешь работать в откровенно молодежный коллектив, например в «Макдональдс»…
– Ой, там такая суета всегда, я рехнусь сразу!.. А вот у нас во дворе «Идеальная чашка», там потише… Это нормально?
– Нормально, конечно. Когда подтянешь социалку и вернешься в универ, там окажутся уже практически твои ровесники. Только они-то из школы, а за тобой – опыт работы, реальной жизни. Ты опять взрослее и опять на коне.
– Звучит разумно.
Таня оформила академку, но в официантки не пошла – родители воспротивились. Работала сначала помощником, а потом администратором по приему в Питере групп иностранных подростков и молодежи (ведь она владеет тремя языками, к которым у нее явные способности). Сначала по привычке дичилась, а потом поняла, что ее прошлое осталось в прошлом и никому теперь не известно; завела много знакомств из разных стран, вернулась в университет на вечерний, продолжая работать. Что делает Таня сейчас, не знаю, но надеюсь, что у нее все хорошо.
Детские страхи
– Вы знаете, проблема в том, что Ваня у нас всего боится, – сказала мама, погладив пятилетнего сына по вьющимся волосам.
– Всего-всего? – не поверила я и обернулась к самому мальчику. – Микки-Мауса? Бабушку? Трамваев? Манную кашу?
– Нет, этого всего не боюсь, – засмеялся Ваня.
– А чего же действительно боишься?
– Когда темно, – сразу же ответил мальчик. – И еще привидений. И всё.
Мама рассказала, что на самом деле список Ваниных страхов значительно обширней. Кроме темноты, Ваня боится оставаться в комнате один, плачет, когда мама уходит на работу или в магазин. Он боится врачей и уколов – чтобы взять кровь из пальца в поликлинике, его пришлось два часа уговаривать перед процедурой и еще час успокаивать после. А недавно стал бояться двух больших собак нижних соседей, что выглядит особенно странно, так как раньше он с этими собаками дружил.
– Когда все это началось?
– Примерно с полгода назад. До этого никаких особых страхов не было. Мы сначала внимания не обратили: ну, просит оставить свет в прихожей, нам что – трудно, что ли? Потом надо уже лампу в комнате зажечь, потом дверь перестал в туалет закрывать, а уж когда попросил отца пройти с ним по коридору к бабушке в кухню («я сам боюсь», буквально на мне повис и начал от знакомых собак шарахаться) – тут мы и поняли, что что-то неладно. Скажите, это вообще опасно? Это нарушение психики? Надо лечить? – мать тревожно заглянула мне в лицо.
Отец смотрел куда-то в сторону. Он вошел в кабинет вместе с женой и сыном и, кажется, кроме «здравствуйте» в самом начале, не сказал ни слова.
– Я пока не знаю, – честно ответила я. – По данным из разных источников, те или иные страхи у дошкольников встречаются в трех, пяти или даже восьми случаях из десяти. Судите сами: что здесь считать нормой, что нарушением?
– Но почему это так? – спросила мать Вани. – Откуда это берется? Я думала, здесь все дело в том, что родители сами пугают детей. Вот меня бабушка в детстве все время бабой-ягой пугала, что она плохих девочек забирает. И я, когда не слушалась, потом из-за занавески все в окно выглядывала: не летит ли бабка-ежка за мной? А мужу (мы с ним, когда Ваня начал бояться, это обсудили) его старший брат рассказывал страшилки про вампира, что он придет и его ночью укусит; так Вадим спал в шарфе, чтобы вампир до шеи не добрался. Поэтому мы Ваню ничем не пугали, и в телевизоре он смотрит только хорошие мультики, сказки и передачи про животных…