Меган тихо вздохнула. Порой ужасно трудно поступать так, как требует справедливость! Сейчас был именно такой случай. Она нехотя выдавила из себя:

— Говард будет прекрасным мужем. Кто-нибудь еще?

Неудивительно, что Кимберли назвала еще три имени. В конце концов девушка приехала, чтобы выйти замуж, и, похоже, не намерена была тратить время только на развлечения.

Однако Меган удивлялась, почему, находясь по соседству с таким образцом мужественности, Кимберли нисколько не заинтересовалась Лахланом.

А если заинтересовалась, но скрывала это, значит, она хорошо умеет хранить тайны.

Но, как бы Меган ни хотелось, такой вопрос сейчас задавать было не время — рядом стоял Лахлан, почти не скрывающий своего интереса к их разговору.

Двери, ведущие на балкон из залы, распахнулись, и в проеме возникла фигура Девлина. Он сразу же направился к ним. Прикрыв рот рукой, он сделал вид, что старается говорить шепотом, хотя все трое прекрасно расслышали его слова:

— Меган, дорогая, спаси меня от Генриетты Маркс. Она полна решимости изложить мне политические взгляды своего мужа, а всему свету известно, что я их не разделяю. Поскорее, она уже близко!

В его голосе звучали и недовольство, и настойчивость. Меган не успела ничего ответить или даже извиниться перед своими спутниками, как герцог шагнул вперед и, приветливо улыбнувшись Кимберли и не посмотрев на Лахлана, быстро увел Меган обратно в бальную залу.

Меган сразу же отметила, что за ним по пятам вовсе не следовала никакая дракониха, о чем тут же и сказала:

— Я не вижу Генриетты.

— Ну еще бы! — ответил он, похлопывая ее по руке и с улыбкой привлекая к себе. — Марксы не ходят на такие людные увеселения.

Целых пять секунд она испытывала изумление, а потом улыбнулась мужу:

— Ты великолепно подгадал момент: Лахлан и Кимберли остались вдвоем!

— Да, знаю, — самодовольно отозвался он. Она вопросительно взглянула на него:

— Ты хочешь сказать, что видел, как мы выходили на балкон?

— Милая моя, я всегда знаю, где ты и что делаешь. Она состроила забавную гримаску:

— Не знаю, следует мне радоваться или задуматься, доверяешь ли ты мне.

— Я безоговорочно тебе доверяю, поэтому тебе, видимо, придется радоваться. Она снова улыбнулась:

— Наверное.

Кимберли все еще смотрела на закрытую балконную дверь, изумляясь тому, как быстро ее оставили наедине с ним. За спиной раздалось демонстративное покашливание Лахлана, но она решила игнорировать его и повернулась, чтобы посмотреть вниз, на площадь. Там мерцали огни, в свете которых виден был поднимавшийся от земли туман, несколько пустынных скамеек, а в центре — большой памятник какому-то забытому полководцу…

— Меня бесполезно игнорировать. Я — неигнорируемый.

— Ну не знаю, — заметила Кимберли, не поворачиваясь в его сторону. — Я очень хорошо умею игнорировать то, что меня не интересует.

— Ox! — произнес Лахлан совсем близко, и Кимберли поняла, что он тихо встал у нее за спиной. — Ты больно меня ранила, милочка.

— Искренне сомневаюсь, что это возможно, но если вы все-таки говорите правду, уверена, вы это переживете.