— А старший на кого учится?
— В академии управления при Президенте РФ. Я его туда отправил. Вчера Собянин читал ему лекцию. Спрашиваю: «Ну, как тебе лекция Собянина?» «Ничего, — говорит, — живое общение получилось». Проблема с английским у него пока, зато по-испански говорит лучше, чем сами испанцы.
— Наши донецкие хваткие, — замечает врач.
— Сейчас готовит на английском языке проект развития Липецкой области, — продолжает Захарченко. — … хорошая, кстати, область.
— Там нужно только один завод обанкротить, — говорю я; это шутка о заводе «Roshen», принадлежащем Петру Порошенко.
— Как я понимаю, он как раз план его подрыва готовит, — без улыбки говорит Захарченко. — Что-то из пластида мастерил.
Наблюдающий этот разговор со стороны — многое воспринял бы за чистую монету.
Или вот ещё история, из «Хождения по мукам» прямиком.
Спросил у Захарченко: а какие у него отношения с друзьями, которые довоенные. Как там ваши, говорю наугад, к примеру, кумовья: всё же четверо крещёных детей.
— Один кум погиб смертью храбрых, когда мы брали Докучаевск. Он воевал на стороне Украины.
— В смысле?
— Ну, пошёл служить, он бывший погранец.
— В ВСУ?!
— Да, причём в спецподразделение.
— …вот так история, — говорю. — Вы как-то успели с этим кумом объясниться?
— Не до того было… Жена однажды общалась «ВКонтакте», — здесь Захарченко позволяет себе нецензурное выражение, чем он обычно не злоупотребляет, однако краткий пересказ переписки жены с роднёй кума выглядит в его подаче сейчас как «хуем-за-хуй-похуй-нахуй». — Короче, на том дело и закончилось. А потом, когда передавали данные убитых в бою, я смотрю, а среди документов: бля-я-ять, что ж такое, старшина — мой кум…
Самое интересное: моего кума «сняло» подразделение моего брата, — вдруг добавляет Захарченко после паузы. — Брат был тогда контужен, но то подразделение, в котором он служил, как раз и порешило кума.
Так я выяснил, что у Захарченко есть родной брат, который тоже воюет.
В другой раз, между делом, поинтересовался: а брат — в какой должности? И почему брат… ну, не держится поближе.
Захарченко отмахнулся: начнутся все эти разговоры, «семья», не нужно ни мне, ни ему. А в должности он самой простой, без командирских чинов.
В третий раз выяснилось, что и отец у Захарченко служил. Он не в Донецке живёт, а в области. Когда война была возле дома — отец встал под ружьё. Старик ведь!
Ну и семейка, боже ж ты мой. Все эти платовские казаки, красноармейцы Будённого и белогвардейцы Врангеля — они живут и дышат по-прежнему в их роду, никуда они не уходили.
— А он какого происхождения, чем занимался, какого возраста? — возвращаюсь я к убитому куму.
— На год младше чем я, 1977-го. Занимался рыбой, бизнес был.
— А чисто по-человечески ты понимаешь, отчего его на ту сторону потянуло?
— А у него получается ситуация какая: жена львовянка, и он очень долго жил во Львове. Потом мать у него умерла, они сюда переехали, в материнскую квартиру вселились. Вообще говоря, у него всю жизнь была на уме «соборность и независимость» — он реально был на этой теме нездоров. Когда мы вместе здесь жили: ну, Украина и Украина — мне было всё равно. Тем более, нужно отдать ему должное: он Бандеру тоже не любил. Но, когда всё началось, он искренне воспринял, что мы тут подрыв государства устраиваем, и всё такое.