– Ставр где? – сам поинтересовался князь-воевода.

– Уехал сразу за тобой. Сказывал, что в городе будет. Дождётся прихода Горислава, к нам заглянет с ним вместе, а потом уже, скорее всего, утром, по делам своим двинется…

– Моего пленника он, значит, не видел?

– Пленника? – удивился Сташко. – Какого пленника?

– Да вот, случилось так… Меня кто-то пытался подстрелить по дороге в имение. Мы с Власко, – князь-воевода положил руку на плечо юному разведчику, – захватили его, и отправили сюда. К Ставру или к Ерохе, кто на месте окажется… – в голосе Дражко ещё не было беспокойства. Он просто объяснял человеку, который мог из-за своего преклонного возраста что-то не понять.

– Никого не привозили…

Дражко переглянулся с Власко.

– Может, тебе не встретились, и его сразу отправили к Ерохе? Хотя, я велел доложить Годославу о случившемся. Без тебя дружинники не могли попасть к князю?

– Не посмели бы, княже. Без доклада только ближние ходят или… Только стража в военное положение… Сейчас не военное положение… Может, срочность… Ей, Углеша! – окликнул Сташко десятника дворцовой стражи.

Десятник с чёрной бородой и с седыми длинными слегка вьющимися волосами, падающими на кольчугу из-под шлема, подошёл, опираясь на копьё, как на посох.

– Никого к князю не пропускали?

– Как без доклада можно?

– Я пару дружинников отправлял… – уточнил Дражко, начавший уже беспокоиться. – С пленником и с докладом к князю Годославу.

– Не было никого, княже – категорично сказал Углеша. – Иначе я б видел непременно. С утра у двери без смены… Сейчас, должно, прибудут сменять…

Дражко на своих дружинников посмотрел. Те взгляд, как обычно, сразу поняли.

– Глянем… – сказал десятник.

– Они по короткой дороге поехали, я видел, как они за воротами свернули… – уточнил Власко. – Я с вами, если княже дозволит…

– Поезжай и ты, – согласился Дражко, и добавил, объясняя для дружинников. – Он следы хорошо читает. По следу, если что, заблудших найдёт… Я у князя ждать буду…

Взял из рук отрока перерубленный лук и отравленные стрелы, и, не разговаривая долее, поспешил по лестнице на второй этаж в покои князя Годослава. Дружинники вместе с Власко сразу вышли из дворца, чтобы спешно отправиться на поиски пропавших товарищей и пленника.

– Князь в малом покое принимает цеховых старшин… – уже вслед направил глашатный князя-воеводу.

Князь-воевода круто свернул в нужный коридор.

– Разреши, княже? – Дражко приоткрыл дверь малой княжеской горницы, и остановился на пороге, присматриваясь после полутёмного коридора к происходящему в светлой комнате с большими окнами, и дожидаясь разрешения войти.

Годослав сидел в кресле с высокой спинкой, и держал на коленях одного из молодых сыновей своей любимой Гайяны. Котёнок сладко и громко зевал, в согласии с зеванием поигрывал длинными когтями, цепляющимися за колено князя. Годослав молча терпел эти когти. Старшины ремесленных и купеческих рядов стояли перед князем ровным полукругом, и одинаково держали у пояса свои шапки.

– Заходи, Дражко, – сказал Годослав. – Я как раз собирался послать за тобой. Но это по другому вопросу, и к нему мы чуть позже вернёмся. А сейчас… Мы как раз говорим о короле Карле. Наши старшины жалуются, что люди Каролинга сманивают в свои владения лучших наших мастеров, особенно молодых, но, практически, не пускают купцов с нашим товаром в свои земли. Получается, что, когда мы нужны Карлу, он считает нас своими подданными, но, когда что-то нужно нам, его графы считают наших купцов иностранцами, и облагают тройной пошлиной, как всегда до этого поступали только с сарацинами и с византийцами. Вот старшины просят меня подписать их письмо Карлу…