Разумеется, подруги этого очень хотели. В больнице они столкнулись с Сосулькиным, который как раз выходил из палаты больной.

– Она еще слишком слаба, – предупредил он визитеров.

– А что говорит?

– Говорит, что лица напавшего на нее мужчины не запомнила. Он подошел сзади, когда она проходила мимо прибрежной полосы. Рядом не было никаких посторонних, очень уединенное место. Мужчина схватил ее за волосы, затащил в кусты, оглушил, дальше она ничего не помнит.

– Значит, на ее показания рассчитывать нечего?

– В плане опознания преступника, нет. Но зато…

И Сосулькин выжидающе замолчал, глядя на Сергея, который стоял рядом с подругами и слушал в оба уха.

– Я должен идти к маме! – спохватился парень, верно истолковав взгляд следователя.

Он скрылся в палате, куда следом за ним поспешила хорошенькая докторша. Сергея в больнице прекрасно знали. И также знали, кто его отец. Поэтому и отношение к Елене Николаевне у врачей было соответствующим – весьма почтительным.

– Долго парня у матери в палате не оставят. Женщина и впрямь еще очень слаба. Я даже не стал разговаривать с ней сегодня по поводу усыновленного мальчика.

– Значит… ответ экспертизы подтвердил наши подозрения? Так быстро?

– Деньги иной раз способны творить чудеса. Результаты анализа уже готовы. Сомнений у врачей нет, эта женщина и этот молодой человек не могут состоять в кровном родстве, пусть даже и в самом отдаленном.

Ура! Подруги радостно переглянулись. Значит, Елена Николаевна усыновила Сергея. И учитывая потрясающее сходство парня с пропавшей Настей, которое уже подтвердила тетушка Алефтина, можно предположить, что Сергей и есть тот самый младенец, которого двадцать лет назад Настя оставила в городской больнице.

– И что нам это дает?

– Надо искать мать мальчика. Она жила в том доме, где нашли тело убитой девушки. Возможно, она даже знает, откуда оно там взялось.

– Тело появилось в саду под грушей уже после исчезновения Насти.

– Но кто знает, вдруг Настя еще не раз наведывалась в свой собственный дом? Ведь если она осталась в Сочи или даже в самом Адлере и живет где-то поблизости, она могла приходить по каким-то причинам в свой бывший дом много раз. Хозяева, купив дом, долгое время приезжали туда только на летние месяцы. А ранней весной, зимой и поздней осенью он стоял бесхозный. Туда мог прийти любой.

– Это было сопряжено с определенным риском. Соседи могли увидеть.

– Я так понимаю, из ближайших соседей там имеется только старая тетушка Алефтина.

– Да.

– А она, как я опять же понимаю, была беззаветно предана Насте?

– Ну… в общем-то, да.

– Вот и получается, что одна могла приходить, а другая могла ее покрывать.

И все равно подруги не понимали, если даже Настя и приходила в свой бывший дом, и это она подложила тело под грушу, зачем дяде Паше брать на себя вину чужой тетки? Или у него с этой Настей тоже что-то было? Версия была совсем уж безумной, но лучше подруги пока что придумать не могли. Тем более что и времени у них на это не имелось. Из палаты, где лежала Елена Николаевна, вышел Сергей.

– Мама сказала, что у нее слишком мало сил. Она хочет остаться одна.