– Фамилии и даже имени его мы не знаем. Но думаем, вам будет нетрудно его вспомнить, несмотря на то что прошло уже больше двадцати лет.

– Двадцать лет? – ахнула Елена Николаевна. – Но ведь это же было страшно давно!

– Это ведь ваш номер телефона?

Елена Николаевна взглянула на бумажку и удивленно кивнула:

– Да. Это мой старый домашний номер. Потом родители переехали в другую квартиру, муж купил им жилье побольше. А этот номер остался за прежней квартирой… Откуда он у вас?

– Вы сами его дали.

– Вам?

– Нет, не нам. Вы дали его одной милой женщине – тетушке Алефтине. И дали вы ей его, чтобы она помогла вам найти мать маленького мальчика.

– Насколько маленького?

– Малышу было всего нескольких дней от роду. Он был оставлен своей матерью у вас в больнице.

И пытливо взглянув на Елену Николаевну, сыщицы спросили:

– Ну что? Теперь вспоминаете, о чем идет речь?

Подруги видели, что женщина все вспомнила. И на ее лице теперь отчетливо проступило облегчение. Какие бы тайны ни имелись у Елены Николаевны от ее мужа и других людей, разговор о брошенном двадцать лет назад младенце лично ей самой ничем не грозил.

– Да, конечно, я помню эту историю. Такое невозможно забыть. Мать казалась такой взволнованной судьбой ребенка. Что там взволнованной, она буквально на ногах не стояла от ужаса. Плакала от страха за его жизнь! Мне стоило огромного труда хоть немного ее успокоить. Я сказала, что жизни ее малыша ничто не угрожает. Какой бы природы ни была сыпь, мы справимся с любой заразой. У нас в больнице уже в то время имелось прекрасно оборудованное отделение реанимации новорожденных. Был и инфекционный бокс. И хотя новорожденные, как правило, куда крепче, чем многие себе воображают, и серьезно болеют весьма редко, но тем не менее мы в нашей больнице были готовы к любым неожиданностям.

– Вы все так матери ребенка и объяснили?

– И мне показалось, что она все поняла. Ее малыша мы поместили в бокс, сделали все необходимое, температура у него быстро спала. Мать провела у постели малыша всю ночь, следующий день и вечер. Ну, а потом я отправила ее домой, чтобы она немного поспала и привезла утром документы. Представляете, она собиралась впопыхах и даже не привезла своего паспорта! Впрочем, я не удивилась. Женщина так боялась за жизнь своего ребенка, что вообще ничего не соображала.

– И вы отправили ее за документами домой, но назад она не вернулась?

– Нет. Ни утром, ни на следующий день ее не было. Ребеночек начал хорошо поправляться, скоро можно было его выписывать. И когда закончилось мое очередное дежурство, я справилась в неотложке, откуда привезли ребеночка, и пошла туда.

– Но Настю дома вы не застали.

– Да. Не застала. Постойте, откуда вы знаете, как звали мать ребенка?

– Но мы ведь не ошиблись с именем?

– Верно, ее звали Настей. Теперь я это и сама вспомнила.

– Ну, а что случилось с ее ребенком?

– Что случилось? То же, что случается со всеми отказниками. Сначала он попал в дом малютки, где его усыновили какие-то люди.

Елена Николаевна произнесла эту фразу слишком небрежным тоном. Хотела, чтобы подруги поверили в ее незаинтересованность. Но вместо этого лишь насторожила девушек.