– Я сразу понял, что в коробке на заднем сиденье что-то есть. Оттуда что-то торчало.
– Что оттуда торчало? – спросил серфер, успевший накинуть поверх гидрокостюма дождевик.
– Похоже на… – Мужчина умолк.
Мимо них проходит Берналь; на его лице читалось раздраженное выражение. Он заметил Эрхарда и недовольно сощурился, хотел было пройти дальше, но внезапно развернулся. Рауль отступил, ему явно не хотелось разговаривать с полицейским.
– Отшельник! – сказал Берналь. – У вас что, нюх на трагедии?
Эрхард хотел ответить, что не искал очередную аварию, но тут вмешался серфер.
– Что здесь произошло? – спросил он.
Вместо ответа, Берналь отчеканил:
– Мне нужны имена всех, кто что-либо видел. Те, кто пришел только поглазеть, из любопытства, должны немедленно уйти. – Он пристально посмотрел на Эрхарда.
– Мы приехали посмотреть на молнии, – подала голос Беатрис.
Берналь повернулся к ней:
– Так смотрите на молнии, сеньорита.
Он поднялся по склону и скрылся за пеленой дождя, точнее, дождь словно превратился в густое, черное облако.
– Пойдем отсюда! – прошептала Беатрис.
Рауль, пристально смотревший на машину, повернулся к ней:
– Конечно, мой ангел.
Начался отлив; волны набрасывались на берег, как дикие звери.
– Ты должен мне «Лумумбу», – заявил Эрхард Раулю, косясь на Беатрис. Платье у нее так намокло, что облепило тело.
Глава 19
Давным-давно мальчик-мужчина каждую среду садился в автобус. По утрам автобус отвозил его в Туинехе, а по вечерам возвращал обратно в «Дом святой Марисы». Несколько раз он выходил слишком рано и оказывался в какой-то крошечной деревушке, начинал в растерянности бегать по улицам и бить себя по голове, тогда прохожие вызывали полицию. Ростом он метр девяносто с лишним, а может, ближе к двум метрам, но лицо как у семилетнего мальчика. Он долговяз, неуклюж и одевается по-детски. Его глаза все время беспокойно бегают туда-сюда. Как будто он силится понять мир, читая его как код или музыкальные ноты. В такси он любит смотреть в окошко, прислонясь лбом к стеклу.
Каждую среду, в десять пятнадцать, в том числе и сегодня, он стоит на тротуаре перед широкими воротами и ждет. За плечами у него рюкзак. Целых четырнадцать лет Аас не говорит. Не проронил ни слова. Однажды он просто перестал разговаривать. Моника объяснила: он умеет говорить, просто не хочет.
В первые несколько поездок Эрхард все надеялся, что Аас скажет хотя бы слово. Всякий раз они проводили вместе больше двух часов – час туда и час обратно. Эрхард надеялся, что рано или поздно мальчик-мужчина раскроется. Окажет Эрхарду доверие. В конце концов это превратилось в игру, в трудную задачу. Он долго пытался вызвать Ааса на разговор.
Эрхарду удавалось его рассмешить, иногда в ответ на его слова Аас поворачивался к нему. И все же раз за разом Эрхард терпел поражение. Наконец он так разозлился, что попросил Монику поискать другого водителя. Он больше не выдерживал. Но трудность заключалась в том, что ни один другой водитель не соглашался возить мальчика-мужчину. Это значило, что Аасу снова пришлось бы ездить на автобусе.