«Ну ладно, детка, твой выход!»
Его буквально затрясло от ярости и напряжения.
В чем дело? Ведь все шло как по маслу! Куда она запропастилась?!
Плиньк!
Дельфин торопливо вынул телефон, всматриваясь в экран. Сообщение было от Вики.
«Я уже здесь. Напиши своему другу, пусть меня встретят. Мне страшно»
Потное, раскрасневшееся лицо Дельфина исказилось в злой ухмылке.
– Конечно, Луна, – прошипел он. – Я знаю, что тебе страшно. Не бойся. Ты сама уничтожишь свой страх. Вместе с твоим никчемным телом. А я тебе помогу, будь уверена!
Стараясь ступать бесшумно, он приблизился к Ольге, которая завороженно уставилась в планшет. Пять хрупких фигурок, словно тени, в полном безмолвии сидели на стульях, и первоначально их можно было вообще принять за манекены.
– Я сейчас вернусь, – прошептал он Ольге. – Где Рой?
– С баллонами возится, – отозвалась женщина, не глядя на Дельфина.
Тот, помешкав, уже развернулся, чтобы выйти, как Ольга схватила его за локоть:
– Через восемь минут музыка закончится. И после этого по правилам каждый из них должен щелкнуть зажигалкой. Ты помнишь?
Дельфин кивнул, вытирая лоб от пота. Еще бы не помнить. Все уже по сто раз обсудили…
Восемь минут!
Он тихонько вышел из помещения, быстрым шагом направившись к выходу.
«Где ты, Луна?! Покажись, малышка. Я советую тебе не злить меня», – думал он, сосредоточенно перебирая ногами.
Пока Дельфин стоял снаружи, нервно озираясь по сторонам в поискх своей «подопечной», Рой, ругаясь вполголоса, возился с баллонами. Сложенные в углу ровным рядом, выкрашенные в ярко-алый цвет, они смахивали на смертоносные бобмы. Всего их было четыре.
Свинтив с бокового штуцера одного из баллона заглушку, Рой закрепил туда редуктор с подсоединенным шлангом. Другой конец шланга был протянут в крошечное отверстие подвального помещения, где находились подростки.
– Ну, поехали, – шепнул Рой, начиная откручивать вентиль.
К его изумлению, провернувшись на сантиметр, вентиль застыл как каменный. Рой удвоил усилия, пыхтя от напряжения. Что за хрень?!
– Ну же! – закряхтел он, оседлав баллон, словно морской «банан» – так было удобнее ухватиться за вентиль.
Все тщетно. Маховик запорного элемента, который должен был сдвинуть клапан и таким образом обеспечить поступление газа, не откручивался.
«Не может быть! Мы только на днях все проверяли!!!»
Пытаясь унять рвущуюся наружу панику, Рой занялся вторым баллоном.
Передумала
…Мы теперь уходим понемногу В ту страну, где тишь и благодать. Может быть, и скоро мне в дорогу Бренные пожитки собирать. Милые березовые чащи! Ты, земля! И вы, равнин пески! Перед этим сонмом уходящим Я не в силах скрыть своей тоски…[3]
Стихи русского поэта читала какая-то незнакомая женщина, и ее нежный, мягкий голос, доносящийся откуда-то сверху, действовал успокаивающе. В подвальном помещении, освещаемом лишь тускло-безжизненным светом фонарика, было сумеречно и душно.
Есенина сменила Анна Ахматова. Фоном стихотворений была тихая музыка, она напоминала липко-усыпляющий сироп, постепенно наполняющий камеру смерти, в которой учащенно бились пять сердец, расползаясь по их сознанию приторной массой, а десять глаз с расширившимися зрачками не мигая смотрели в пустоту.