Суета, вызванная сходом пассажиров, летевших до этого пункта и подъёмом на борт новой партии, быстро стихла и даже буйный гражданин сильно принявший в буфете аэровокзала, не доставил хлопот, так как новый второй помощник, отвёл его в сторону, что-то сказал, и тот мгновенно успокоился и сразу, как добрался до своего кресла, залёг спать.

— Николай Александрович. — Екатерина Савина, стройная белокурая красавица северного типа, «стрельнула» глазками из-под припущенных ресничек. — А что вы ему сказали?

Николай вежливо улыбнулся.

— Сказал, что если он не перестанет бузить, то я выкину его с борта, несмотря на высоту, на которой мы будем находиться.

— Ах! — Катя звонко рассмеялась. — И он поверил?!

— А чего же не поверить? — Николай пожал плечами. — Тем более что я говорил чистую правду. — Он поклонился стюардессам. — Дамы. Оставляю вас. Напоминаю, что график и места дежурств на ночное время вывешены на двери вашего кубрика.

— Чего? — Удивилась Надежда Зимина — тоже высокая, но крупная и плечистая дама жгучей чёрной масти.

— Раздевалки дура. — Тихо прошипела «старшая», широко улыбнулась и часто заморгала, смешно шевеля длинными ресницами. — Конечно, Николай Александрович. Идите отдыхайте, мы всё сами сделаем.

Кода второй ушёл, девушки переглянулись.

— Он шутил, да? — Екатерина посмотрела на подруг.

— Знаешь, Катюша. — Надежда Зимина, всё детство которой прошло в маленьком посёлке в Сибири, сочувственно посмотрела, покачала головой, заботливо поправила пилотку на голове стюардессы и застегнула «случайно» расстегнувшуюся пуговку на груди. — Нечем тебя обрадовать. Нечем. Мой батюшка, земля ему пухом, так же улыбался, когда на медведя собирался. И заметь, ни разу без добычи не приходил.

Одним из важнейших качеств любого жулика было умение понять внутреннюю суть человека основываясь на внешних данных. Одежда, манера двигаться и говорить, выражение лица и мелкая моторика рук.

В этом как и во многом другом, Кжиштоф считал себя настоящим специалистом, быстро «просчитал» второго помощника Белобородова.

Кто-то это назвал бы наблюдательностью, но пан Спекальский был настоящим романтиком, и называл свой метод дедуктивным, в честь знаменитого и к сожалению выдуманного героя, Артура Конан Дойла.

Внимательно разглядывая Белобородова, Спекальский заметил, что форма на втором помощнике была не новой хотя и вполне приличной, как и фуражка, что говорило о том, что тот давно летает, и к форме относится без должного пиетета, хотя тяга к роскошной жизни у него безусловно есть, о чём говорили наручные часы. Очень хорошая подделка знаменитого хронометра «Авиатор» от Вашерона[3] стоившая конечно не как оригинал — более трёх тысяч рублей, но и не менее пары сотен. Наверняка подарок от любовницы, как и обувь, тоже весьма дорогая были свидетельством того, что господин Белобородов знавал лучшие времена. Новенькая кобура, где наверняка болтался такой же роскошный браунинг с золочёным корпусом, и скорее всего не заряженный. Зачем второму помощнику таскать с собой заряженный пистолет, когда на борту есть полицейский чин?