Всходила луна. На каменистом склоне блестели осколки двигателя «Дженни Ганивер». Шрайк направился в ту сторону, вынюхивая след Эстер.

Лондонцы всегда представляли себе неспешный отлет из развалин – примерно со скоростью пешехода, пока не освоят получше управление Новым Лондоном. А вместо того они пулей несутся на север через развалины старого Лондона, выжимая максимальную скорость и лихо обходя покосившиеся ярусные опоры и нагромождения ржавых колес и гусеничных траков. В машинном отсеке инженеры наваливаются всем весом на рычаги, меняя угол магнитных отражателей, а в кабине управления на верхнем этаже ратуши мистер Гарамонд со своими навигаторами смотрит вперед через еще не застекленные окна и кричит рулевым:

– Лево руля чуток! Право руля чуток! Право руля! Тьфу, то есть лево, лево, ЛЕВО!

Хэрроубэрроу отстает на каких-нибудь полмили, не больше. Из его тупоносого рыла валит пар, разинутые челюсти готовы вцепиться в добычу. Ему не приходится лавировать, как Новому Лондону, – он прет напролом через груды ржавого металла. Тряска из-за постоянных столкновений грозит сбросить Рен и Тео, цепляющихся за едва заметные выступы на корпусе. А Вольф Кобольд, привычный к движению своего пригорода, почти не шатаясь, идет прямо к ним, только иногда поглядывает вперед с довольной ухмылкой, потому что разрыв между Хэрроубэрроу и жертвой быстро сокращается.

– Видите? – крикнул он. – Рен, ты зря старалась! Еще десять минут – и твой драгоценный городишко попадет к Бэрроу в брюхо! А ты и твой черномазый приятель… Я развешу ваши кишки на крыше верфи, как праздничные гирлянды, а трупы прибью к стенке в отсеке для рабов. Пусть ваши лондонские друзья видят, что бывает с теми, кто попробует сделать из меня дурака!

Он подошел уже совсем близко и взмахнул саблей. Рен и Тео попытались отползти. Орудие позади них дало еще залп – по белому дирижаблю, возникшему за кормой.

Кобольд только засмеялся.

– Не думайте, что моховики вас спасут! Они побоятся подойти на расстояние выстрела…

Он сделал выпад. Клинок высек искры из бронированного корпуса в паре дюймов от ноги Тео.

Тео посмотрел на Рен. Рядом с ней одна заклепка в ряду других чуть-чуть выпирала, и за нее зацепился острый кусок металлолома. Тео дотянулся и выдернул железку. Это был обломок старой полудюймовой трубки, ржавый и зазубренный на концах. Слишком длинный и тяжелый, чтобы орудовать им как мечом, но больше ничего у Тео не было, поэтому он размахнулся и с криком бросился на Кобольда. Кобольд отскочил, саблей отводя удар. Лицо у него было удивленное и даже довольное.

– Отлично, молодец! – крикнул он.

Тем временем на «Фурии» Нага сказал:

– Нужно заставить замолчать пушку. Иначе не подобраться близко…

– Господин! – перебил авиатор. – Там, на корпусе…

Нага повел подзорную трубу вдоль округлой, точно у мокрицы, спины Хэрроубэрроу. В двадцати ярдах за поворотной платформой танцевали две крохотные фигурки. Нет, сражались – он увидел искры, когда столкнулись клинки.

– Наш человек?

– Не могу знать, господин. Но если стрелять по орудию, можем по нему попасть…