Студенческой нечисти с Валькируса в этой коммуналке набилось столько, что в ванную по утрам и вечерам выстраивались длинные очереди, а на стене появилось грозное расписание дежурств по уборке, намалеванное черным маркером прямо на обоях.
Занятия и лекции в Носфероне шли полным ходом, но Владу за драку и побег из университета отстранили от занятий до решения рассерженной ректорши. Муранов ее условия выполнял: никаких привилегий, снисхождений и поблажек от деканата ждать не приходилось, и угроза исключения теперь висела над Владой точно так же, как и над Тановской.
Впрочем, отстранение от занятий и деканатские кары отошли на второй план: все мысли сейчас заняты поиском той самой светлой зловоротни, о которой в видении сказал Егор. Зловоротня, как место законного проживания нечисти, могла быть любой – и темной, и ярко освещенной фонарями, могла быть и подземным переходом, и квартирой, и просто закоулком в глубине двора. Понятно, что речь шла не об освещенности этого места, и скорее всего, здесь таилось какое-то иносказание, другой смысл. Достав всеми правдами и неправдами учебники, Влада штудировала их днями и ночами, выписывая названия и особенности каждой питерской зловоротни.
Кроме этого, оставалась надежда увидеть продолжение того самого сна с Егором, а потому – Влада по- прежнему продолжала надеяться на остаток магического дара и подавляла в себе голод вампира.
Конечно, Гильс, когда распорядился поселить Владу и Дашулю именно у Янчеса, все очень хорошо рассчитал. По плану обе должны были быстро сбежать из этого кошмара: Влада – к нему, а Дашуля – в Москву к матери. Однако этого не произошло: Ивлева оказалась упорной. Терпела и Влада, хотя за неделю жизни в этой коммуналке нечисти ни разу нормально не выспалась.
Здесь были круглосуточно распахнутые окна, грязь от ботинок на подоконниках и на полу, в ванне постоянно кто-то храпел, раскинув крылья по кафелю. Даже ходить по коридору было опасно: кто-нибудь обязательно хватал в охапку и швырял в конец коридора, чтобы «придать ускорение». Валькеры и днем и ночью шумели так, что копаться в учебниках часто приходилось, устроившись с головой под одеялом.
Вот и сейчас, в пять утра, по потолку гремел топот ног с крыши, а в комнате раздавались шум, возня и хихиканье.
Влада, проснувшись, с досадой вздохнула и открыла глаза.
На соседней кровати друг напротив друга сидели две девчонки: ее злосчастная соседка по комнате Дашуля Ивлева с фурией Варей Синициной. Вообще-то фурия в коммуналке Янчеса не жила, но часто заходила «проверить обстановку и доложить в деканат».
Обе, расположившись по-турецки на разных концах кровати, выглядели сосредоточенными и очень занятыми. Синицина хмурилась, как гроссмейстер во время шахматного матча, а на руки Дашули почему-то были надеты ботинки.
– Какого черта спать не даете? – Влада пошевелилась, и в бок врезался острый угол учебника по янвологии. Его пришлось вытащить из-под одеяла: с вложенным в него конспектом по зловоротням учебник выглядел как хищник, подавившийся своей жертвой.
Ивлева хмуро глянула в сторону Влады и скривилась, решив не отвечать, а вот фурия, наоборот – ласково заулыбалась.