Например, мертвого кота.

И это становится нашей реальностью.

Но тут начинается самое чудное.

Есть ли где-нибудь другой мир, столь же реальный, как и известный нам, где, открыв стальной ящик, мы обнаруживаем живого, мурлычущего кота?

Многомировая интерпретация квантовой механики дает положительный ответ.

Когда мы открываем ящик, возникает развилка.

В одной вселенной мы обнаруживаем мертвого кота.

В другой вселенной мы обнаруживаем живого кота.

И именно акт нашего наблюдения или убивает его, или позволяет ему жить.

А дальше уже просто мозги закипают.

Потому что все эти наблюдения случаются постоянно.

Следовательно, если мир действительно разветвляется при каждом наблюдении, это означает, что существует бесконечное множество вселенных – мультивселенная, – где случается все, что может случиться.

Моя идея заключалась в создании среды, защищенной от наблюдения и внешних стимулов, с тем чтобы мой макроскопический объект – диск из нитрида алюминия диаметром 40 микрометров, состоящий из примерно триллиона атомов, – мог свободно существовать в «кошачьем положении» и не декогерировать вследствие взаимодействия с его окружением.

Проблема так и осталась нерешенной – финансы кончились раньше, – но, очевидно, какой-то другой я довел дело до конца. А потом реализовал идею на невероятном уровне. Потому что если то, что говорит Лейтон, правда, то этот куб делает что-то такое, что, согласно всем моим знаниям о физике, невозможно.

Я чувствую себя неуютно, будто проиграл состязание лучшему противнику. Ящик создал другой человек – человек эпического видения.

Человек более умный, более талантливый.

Я смотрю на Вэнса.

– Работает?

– Тот факт, что ты стоишь здесь, рядом со мной, позволяет предположить, что да, работает.

– Не понимаю. Если хочешь поместить частицу в квантовое состояние в лабораторных условиях, то создаешь депривационную камеру. Убираешь свет, откачиваешь воздух, доводишь температуру почти до абсолютного нуля. Человека это убило бы. И чем дальше, тем менее устойчивой становится система. Даже под землей квантовое состояние в кубе могут нарушить всевозможные частицы – нейтрино, космические лучи… Проблема представляется неразрешимой.

– Не знаю, что и сказать. Ты смог. Ты – решил.

– Как?

Лейтон улыбается:

– Послушай, когда ты объяснял, все было ясно и понятно, но сам я объяснять не мастер. Почитай свои записи. Скажу только, что этот куб создает и поддерживает среду, в которой обычные предметы могут существовать в квантовой суперпозиции.

– Включая нас?

– Включая нас.

– О’кей…

Все, что я знаю, говорит о том, что это невозможно, но, очевидно, мне удалось создать на макроуровне фертильную квантовую среду, используя, возможно, магнитное поле.

Но как же человек в кубе?

Те, кто в кубе, они ведь тоже наблюдатели.

Мы живем в состоянии декогеренции в одной реальности, потому что постоянно наблюдаем нашу среду и коллапс нашей собственной волновой функции.

Должно быть, тут есть что-то еще.

– Идем, – говорит Лейтон. – Хочу показать кое-что.

Он ведет меня к окнам на задней стороне ангара, проводит картой по еще одному ридеру и приглашает в комнату, напоминающую то ли коммуникационный центр, то ли центр управления.