С досады Гуров несколько раз ударил ладонью по рулю и выругался. Сколько раз он замечал, что в такие вот ситуации, подобные нынешней, которые, казалось бы, легко можно разрешить за счет собственных навыков и расчета, вмешивается непрошеный его величество случай и переигрывает все по-своему. Причем так, что ты со всеми своими навыками и точными расчетами неизбежно оказываешься в проигрыше. И ничем, никакой логикой и предусмотрительностью ты его не переиграешь!

Гуров мрачно смотрел вперед и барабанил пальцами по рулю. Потом резко вывернул руль, объехал столкнувшиеся машины, надавил педаль газа и повел свой автомобиль вперед.

Он затормозил возле многоэтажного дома на Северном бульваре и вышел из машины. У дверей подъезда он думал недолго. Решимость и злость придавали уверенности. Гуров нажал кнопку домофона и услышал настороженный голос: «Кто?»

– Я, – подражая голосу Полищука, хрипло ответил полковник, слышавший в фитнес-центре баритон тренера, раскатисто доносившийся из полуприкрытых дверей спортзала.

Тут же открылась дверь, впуская гостя, и Гуров вошел в подъезд. Когда он поднялся на девятый этаж, дверь в квартиру была открыта. Гуров быстро толкнул ее и услышал торопливый шепот:

– Ну слава богу, а то мне позвонили, и я уже подумала…

Фраза осталась незаконченной. Гуров резко шагнул внутрь и закрыл за собой дверь. Эмма Эдуардовна Гришаева отступила на шаг в квартиру. Удивление в ее глазах сменилось испугом.

– Так что же вы подумали, Эмма Эдуардовна? – глядя на Гришаеву в упор, спросил Гуров. – Что вашего любовника Полищука задержала полиция? А ваша новая секретарша не такой уж плохой работник, а? Если предупреждает вас о том, что по вашу душу приходил полковник МВД. Может, не стоит ее переводить обратно в уборщицы, а? Вон она как старается свое место сберечь, предупреждает вас!

Гришаева невольно сделала еще один шаг назад, а Гуров продолжал бросать короткие, жесткие фразы, надвигаясь на нее:

– У вас ведь хороший персонал, верно? Вы сами меня в этом уверяли! Просто сплошные чемпионы! Красавцы! Как на подбор! Шантажистка! Совратитель несовершеннолетних! Насильник!

Гришаева оказалась уже совсем в комнате, и, так как отступать ей дальше было некуда, она рухнула на диван, а Гуров теперь возвышался над ней, взирая сверху.

– Он не насильник! – завопила Эмма Эдуардовна. – Вас неправильно информировали!

– Ага, значит, вы сразу сообразили, о ком идет речь, хотя я даже никаких имен не называл? А может быть, это вас неправильно информировали, Эмма Эдуардовна? Может быть, это вам Полищук, пользуясь вашим одиночеством и отсутствием крепкого мужского плеча, напел жалостливых песен о несправедливом обвинении? И расчет оказался верным: вы его пожалели, подобрали-обогрели, в замы произвели… А он за вашей спиной продолжил заниматься криминальными делами. Или вы в сговоре с ним? Так сказать, соучастница. Но возможно, я ошибаюсь, и именно вы – мозг всей этой операции?

Гришаева упала назад, упершись спиной в стенку.

– Какой операции? – спросила она машинально. – О чем вы говорите? Я не понимаю…