– Ладно, оставим пока твое мнение и будем опираться на факты.

– А факты пока что свидетельствуют против Константина Широкова, – сказал Крячко, – который сбежал, и где его искать, непонятно. Ты что нахмурился, Лева? Не согласен?

– Не уверен, – помотал головой Гуров и рассказал Крячко о том, что он узнал в лицее сто девяносто пять.

– Так это же все объясняет! – воскликнул Станислав, хлопнув себя по лбу. – А я-то голову ломаю, какая связь с нападениями на женщин!

– И какая? – покосился на него Гуров.

– Так он же педофил! – резюмировал Крячко и, видя озадаченный взгляд Гурова, принялся быстро развивать свою мысль: – Вот она, психическая ненормальность, налицо! А я думал: зачем ему, обычному парню, женщин резать? А педофил само по себе явление ненормальное!

– Стас, я знаю и разделяю твою неприязнь к педофилам, но в данном случае согласиться с тобой не могу, – решительно сказал Гуров. – Какой педофил? Ему самому двадцать четыре года, мальчишкам совсем!

– Двадцать четыре, Лева! – многозначительно поднял палец Крячко. – Двадцать четыре! А ей сколько? Пятнадцать! Подобные отношения между ними, по-твоему, дело нормальное?

– Ей семнадцать, – поправил Станислава Гуров. – А на вид – все двадцать пять. Я видел ее фотографии. Там та еще девица. Опытнее многих учительниц, я уверен. И вообще ты сам себе противоречишь. Если Широков, как ты выражаешься, педофил, то при чем тут зарезанные женщины? Они, обрати внимание, все не нимфетки! Ирине Умецкой – двадцать семь.

– А Маринке Агафоновой – восемнадцать! – тут же вставил Крячко.

– Восемнадцать лет – уже не ребенок. К тому же мы до сих пор не установили, что эпизод с нею как-то связан с другими эпизодами. Лихачевой, между прочим, вообще за тридцать! Не вижу я его интереса здесь! Петр точно прав в одном: нам нужно понять эту ситуацию, нам нужно видеть нашего злодея, чувствовать, знать, чего он хочет, чтобы мы могли предугадать его следующий шаг и предотвратить его.

Они подъехали к фитнес-центру, вылезли из машины и прошли в ворота сквера. Не спеша шли по дорожке, переговариваясь вполголоса. В здании фитнес-центра горели все окна, там уже вовсю шли занятия, и сейчас Гуров собирался-таки провести беседу с Эммой Эдуардовной Гришаевой, с которой не договорил утром. Сейчас, к вечеру, он считал, что у него достаточно козырей на руках. Он уже получил данные по интересующим его вопросам.

– Стас, я поднимусь, после договорим, – сказал Гуров, подавая Крячко руку. – Удачи!

Станислав пожал ее и не спеша двинулся дальше по аллее. Гуров же поднялся наверх, в фитнес-центр, где его ждал неприятный сюрприз: выяснилось, что Эмма Эдуардовна Гришаева посреди рабочего дня уехала из фитнес-центра, не объясняя причин. Занятия вместо нее вела Ольга Шестакова.

Гуров поколебался, потом выглянул в окно. Еще видна была фигура Крячко, шествующего по аллее. Гуров быстро спустился вниз.

– Стас, подожди! – крикнул он, догоняя Крячко.

Тот остановился.

– Что, так быстро управился? – удивился тот.

Гуров сказал, что Гришаевой в центре нет. Но Крячко этим фактом не слишком озаботился.