Генерал Орлов, досадливо сопя, поведал о том, что посылал к Быстряевой молодую сотрудницу главка, старшего лейтенанта Тамару Лыкову. Та проявила смекалку, нашла правильный подход и сумела расположить к себе журналистку.

Быстряева в доверительной беседе поведала, что заказ на статью о Гурове сделали по телефону, заранее перечислив на счет редакции «Вечернего хот-дога» весьма солидную сумму. По словам Быстряевой, звонил мужчина, который в подробностях изложил все аспекты будущей публикации. Быстряева состряпала статью за сутки и сбросила ее через Интернет на электронную почту «Источника правоты».

В ходе лирического отступления Быстряева заверила, что ей самой противно писать такие вещи. Мол, она берется за такие заказы только по причине великой нужды в деньгах. Прощаясь с Тамарой, труженица пера мечтательно вздохнула.

– А почему бы вашему ведомству не поддержать нас, бедных журналистов, финансами? – со слезой в голосе заявила она, дыша недавно принятым коньячком. – Эх, какие замечательные статьи я писала бы о нашей славной полиции!

Сотрудница главка пообещала передать ее предложения своему руководству и поспешила откланяться. Было отчего. Ее собеседница резко переменила тему и внезапно оседлала своего любимого конька. Она вдруг заговорила о том, что такая умница и красавица, как Тамара, достойна гораздо лучшей участи, нежели служба в полиции. Например, она могла бы составить партию некоему молодому английскому лорду, каковых среди знакомых Быстряевой хоть пруд пруди.

От души посмеявшись над «великой журналисткой», опера обсудили планы на завтрашний день. Они решили вместе посетить местный психиатрический стационар, а затем проехать по адресам, предоставленным Романовым. Сыщики договорились выбрать время и прямо в областном УВД проверить наличие у Гелина сатанистской татуировки на груди. Обнаружение таковой было бы достойным финалом, настоящим апофеозом их изысканий.

Когда они уже ложились спать, до Гурова донеслось задумчивое бормотание Стаса:

– Сегодня новолуние. Неужели эти гребаные упыри сейчас приносят кого-то в жертву? Мать их так!..

– Все возможно, – откликнулся Лев Иванович, стараясь думать только о чем-то хорошем и поскорее уснуть.

Завтрашний день должен был пройти не менее бурно, нежели минувший.

Утром невдалеке от входа в гостиницу оперов встретил не очень многочисленный, да и не слишком шумный, но плотный и настырный пикет. Выйдя на улицу, приятели увидели с десяток человек – членов некоего общества защиты животных, которые держали наспех сколоченные и написанные от руки плакаты. На одном из них было прилеплено журнальное фото тигра с подписью: «Гуров, за что ты меня убил?!» Другой плакат вещал: «Убийцам животных не место в нашем городе!» Были тут и другие: «Ты убил не тигра, а планету!», «Палачи природы, покайтесь!» и тому подобные.

Неподалеку от пикетчиков стояли несколько операторов с телекамерами, рядом с которыми прохаживались журналисты. Собралось и некоторое количество зевак. Неподалеку, заложив руки за спину, с досадливой миной на лице прохаживался полицейский капитан, искоса поглядывая на собравшихся.