Почти все время она отдавала Уинстону, интересы которого – по словам Мэри – «стояли на первом, втором и третьем месте». Это, несомненно, было жертвой. Можно утверждать, что и Клементина, и ее дети страдали от того, что ощущали себя малыми небесными телами, которым суждено вечно вращаться вокруг Roi-Soleil[41] Чартвелла. Муж был слишком занят, и иногда она чувствовала себя покинутой.
Порою он писал ей с очевидной пылкостью (например, в одном письме высказано желание вытащить ее голой из ванны), но в марте 1916 г., когда он был в окопах, Клементина написала ему заунывное послание. «Мы еще молоды, но время бежит, лишая нас любви, и остается лишь дружба. Она спокойна, однако не слишком вдохновляет и пылает жаром». Ой-ой.
Был по крайней мере один случай, когда Клементина бросила Черчиллю в голову тарелкой со шпинатом. Принимая во внимание его поразительную склонность к самолюбованию, многие, наверное, одобрили бы этот поступок (но и были бы благодарны, что она промахнулась). Родители обоих супругов отличались методичной неверностью, они оба выросли в семьях, которые так или иначе были несчастны. Возникало ли у Черчилля или Клементины когда-либо за пятьдесят шесть лет их брака искушение пойти налево?
Каковы бы ни были некоторые слухи, я немало удивлюсь, если обнаружится, что Черчилль был неверен. Он не только хранил преданность Клементине, но и по своему характеру не был способен на такой шаг. Упоминается история о Дейзи Феллоуз, которую описывают как «стильную, шикарную особу с бессердечной красотой». Она случайно встретилась с Черчиллем на Парижской мирной конференции в 1919 г. Дейзи пригласила его на чай, чтобы «посмотреть на ее маленькое дитя». Когда Черчилль заявился на чаепитие, он обнаружил не маленького ребенка, а шезлонг, покрытый тигровой шкурой, на тигровой шкуре расположилась хозяйка. На ней не было одежды. Он убежал.
Что касается самой Клементины, то обычно придают большое значение истории с балийским голубем. Стресс совместной жизни с Черчиллем был таков, что она время от времени уезжала на длительный отдых – на юг Франции, в Альпы или Вест-Индию. В 1934 г. она отправилась в настоящую одиссею – 50 000 километров по южным морям на роскошной моторной яхте, принадлежавшей наследнику Гиннесса лорду Мойну. Клементина побывала на Борнео, Сулавеси, Молуккских островах, в Новой Каледонии, на Новых Гебридах и Бали, откуда написала мужу: «Это чарующий остров. Красивые храмы, покрытые буйной растительностью, в каждой деревне. Красивые танцоры. Жители ведут райскую жизнь. Они работают примерно два часа в день – а в прочее время играют на музыкальных инструментах, танцуют, приносят дары в храмах богов и занимаются любовью! Превосходно, не так ли?»
В это время Черчилль вел рукопашный бой с правительством из-за Акта об управлении Индией, после долгих прений он возвращался домой изможденным, понятно, что та жизнь, которую он мог предложить Клементине дома, не всегда была райской. Да и, наверное, ежедневному занятию любовью не отводилось важного места в распорядке Чартвелла, как это было у счастливых племен Бали. Клементина привезла множество сувениров в багаже, сбросила вес и выглядела отлично.