Книга, самой Сестрой писанная!

Той, что Искупителю вровень стала, и не по велению Господа, что себе приемного сына среди людей пять тысяч лет выбирал, а исключительно собственными достоинствами и добродетелями.

Самой Сестрой…

Покровительницей грешников, заступницей униженных…

Я и не заметил, как встал, протянул руку – и наткнулся на бешеный взгляд Марка.

– Стой… – прошептал младший принц, и я понял: сейчас уберет книгу обратно на Слово.

– Не надо, – быстро сказал я. – Покажи хоть издали. Дай на почерк Сестры глянуть! Прочти хоть слово, хоть два! Марк!

Наверное, в моем взгляде было слишком много мольбы – Марк чуть остыл. Осторожно поднял томик, раскрыл – страницы были из желтоватого, плотного пергамента, чернила ничуть не выцвели, и строки, на незнакомом языке написанные, были отчетливыми.

– Я бы не сказала, что этой книге почти две тысячи лет, – сказала Хелен. Она оставалась в кресле, не сделала даже попытки подойти.

– Ее хранили на Слове, – спокойно ответил Марк. – Тут есть записи, в конце. Каждый, кто берег ее, оставлял свое имя. От отца к сыну, больше полутора тысяч лет, почти без перерывов. Тридцать пять имен. Последний хранитель не нашел, кому передать святую книгу… и спрятал ее среди манускриптов.

– Ты хочешь сказать, что это почерк Сестры?

Хелен то ли не верила до конца, то ли просто тянула время, не решив еще, что делать.

– Нет. – Мальчик покачал головой. – Сестра не знала грамоты. Она рассказывала, а брат Фома и брат Петр писали.

Я осторожно скосил глаза на сестру Луизу. Неужели она верит? Неужели не сложит сейчас руки в святом столбе или святой лодочке? Не одернет мальчика…

– Он говорит правду, – сказала настоятельница.

– Сестра-настоятельница, принц Маркус… – Хелен поднялась из кресла, склонила голову. – Я верю вашим словам. Но если это и впрямь откровения Сестры Марии… двумя раскаявшимися апостолами записанные… наш долг немедленно вручить их Пасынку Божьему и скромно удалиться. Владеть этой книгой – гордыня и грех! Не нашим рукам ее касаться. Вы согласны, сестра?

Сестра Луиза молчала.

– А что ты скажешь, Маркус? – ласково спросила Хелен. – Я ведь все понимаю. В моем замке хранятся мощи святого Яна Пражского… я знаю этот трепет… Прикоснуться к святыне…

Ее голос был так мягок и одновременно тверд, что Марк отвел глаза.

– Ты почувствовал себя в ответе за святую книгу, за бесценное сокровище, что оказалось погребенным в библиотеке… ты решил хранить ее… но зачем? Мальчик, ты добрый слуга Господа, и положение твое предписывает тебе быть в рядах самых ярых защитников веры… Так зачем же ты уподобляешься тем, кто извращает веру? Зачем впадаешь в ересь и скрываешь от взглядов людских святое писание Сестры и апостолов?

Летунья подошла к Марку, положила руку ему на плечо. Парнишка отвел книгу в сторону, сразу напрягся как пружина, но Хелен вроде не собиралась выдирать из его рук святыню.

– Маркус, у меня планёр. Летим в Версаль. Решим по дороге, что объяснить Владетелю… повинную голову меч не сечет. И твоему бедному другу Ильмару облегчение… – Взгляд на меня и едва заметный взмах бровей. – И мне, которую угораздило тебе на пути попасться. И сестру Луизу, – вежливый кивок, – от большой беды избавишь. Неужели ты решил, что Владетель накажет тебя, если вернуть книгу?