Голод свой Егор тоже научился держать в узде. Лишнего в лесу не брал, только необходимое, выбирая слабых особей. Так ему диктовали инстинкты и человеческий разум.

***

Как-то бабушка завела с ним деликатный разговор. Тогда Егору шел уже двадцать пятый год.

– Стара я уже стала, Егорушка. Да и ты моложе не становишься. Пора бы тебе жениться. Вон, Танька, со двора напротив, все глаза проглядела… Нравишься ты ей.

Егор и сам это понимал. Не было для него секретом и трепетное отношение соседки. Не раз он ловил на себе ее взгляды. Да и причины та все время придумывала, чтобы заскочить к ним в дом или кузнецу. И симпатичная она была девчушка, да и по характеру ладная, но не его. Чувствовал он, что не пара она ему, и обидеть не хотел, воспользоваться ее отношением к нему. В женщинах у него не было недостатка – свое брал, когда природа велела.

– Нет, бабуль, не могу я так… Душа не лежит.

– Но ведь, нужно, Егорушка. Меня не станет, совсем один на всем белом свете будешь. Так жить-то тяжело.

– Все понимаю, но ничего не могу поделать.

И видел он, как расстраивается бабушка, и врать ей не хотел. В глубине души теплилось чувство, что обязательно встретит он ту, единственную и на всю жизнь, которую сможет обратить в волчицу и назвать своей. Или она уже будет волчицей. Как бы он не противился, а волк в нем был сильнее человека. И пусть пока он контролировал зверя, но интуиция подсказывала, что наступит время, когда он не сможет этого сделать. Вот и ждал свою настоящую любовь, понимал, что учует ее, как только она появится.

Бабушки не стало через два года после того памятного разговора. Больше она не пыталась навязать ему какую-нибудь девушку. Мудрая была, поняла, что внук все равно поступит по-своему. Как-то Егор вернулся домой из кузницы, а она лежит на кровати и будто спит. Только холодная уже к тому моменту стала.

Похоронил Егор бабушку и еще какое-то время жил в деревне, пока тоска его не начала съедать окончательно. Осиротев, он понял одну вещь, что кроме бабушки, ни с кем больше не может общаться так откровенно. Люди его тяготили, а домогательства со стороны девушек, и местных, и приезжих, так и вовсе выводили из себя. Да и в деревне стали поговаривать, что странный их кузнец какой-то стал. Поползли разные слухи…

Тогда Егор и решил перебраться жить в лес. Продал дом в деревне, соседям сказал, что переезжает в город, а сам себе построил небольшую избушку в самой чаще и зажил там спокойно. О пропитании волноваться не приходилось – он его с легкостью добывал в обличье зверя. А в человека ему оборачивать хотелось все меньше, разве что когда требовалось кого-то излечить. Только и волков к себе, как прежде не подпускал.

***

Однажды он, как привык делать каждый вечер, обходил территорию, которую считал своей, проверял, все ли на ней спокойно. Едва уловимый аромат заставил его задрожать всем телом. Пахло его самкой – той единственной, что вот уже столько лет он ждет. И это не было ошибкой, он отчетливо осознавал, что совсем рядом находится его половинка.

Егор пошел на запах, стараясь ступать тихо, будто человеческое ухо способно было уловить его шаги.