— Сир, мы теряем одну провинцию за другой, — стараясь сохранить ровный тон, докладывал граф Обинье своему королю Генриху Четвёртому. — Франция потеряла выход в Средиземное море. Провинции Прованс и Лангедок в ближайшие годы вернуть мы не сможем. Русы снабжают их оружием и боеприпасами, германские наёмники, увы, лучше королевских мушкетёров и гвардейцев. На севере к независимой Нормандии добавилась такая же независимая Бретань. Выход в Атлантику мы контролируем, провинции Пуату, Гасконь и Гиень, верны Вам, Ваше величество.

— Что делать, Обинье, что делать? — Серьёзно сдавший за последние годы король плюхнулся в кресло, прихлёбывая вино из поданного лакеем бокала. Почти два года непрерывных восстаний в разных провинциях Франции, два года непрерывных войн, без денег, против превосходно вооружённых и обученных повстанцев, измотали короля. Две трети солдат его армии оказались уничтоженными, либо дезертировали. Итальянские и ватиканские банкиры давно прекратили финансировать короля Франции, потерявшего за время войны четверть своего королевства. Небольшая помощь католического соседа — Испании, не могла покрыть все затраты разорённого французского королевства, отрезанного от средиземноморской торговли. Рассчитывать на увеличение испанской помощи бесполезно, король Филипп втянут в строительство испанского Ватикана и разорительную войну в Нидерландах. Король Франции, два десятка лет, боровшийся на престол, физически чувствовал, как власть утекает из рук.

Старый верный соратник Обинье, сохранивший верность своему королю, несмотря на годы опалы, понимал все мысли Генриха. За два года последней войны граф побывал во всех мятежных провинциях, наблюдал отличие нынешних восстаний от множества привычных бунтов. Прежние восстания, даже тщательно подготовленные и организованные, под руководством опытных придворных интриганов и умелых полководцев, совершенно не походили на нынешние бунты. Глядя на действия временных властей независимой Бретани, Прованса и Лангедока, Обинье не сразу понял, что они ему напоминают. Лишь через полгода, сравнивая потери в королевской армии и среди восставших провинций, граф догадался, в чём дело. Торговцы и промышленники, оказавшиеся во главе независимых провинций, воевали и собирали налоги, наводили порядок и организовывали государственный аппарат, оч-чень знакомыми методами.

А именно, без лишнего кровопролития, но жёстко и разумно, без преследования нейтральных горожан и крестьян, но, с быстрой изоляцией несогласных крикунов. Когда у графа возникли первые сомнения в личности самозваных правителей, он провёл небольшое расследование, подтвердившее его мысли. Все, или почти все руководители восстаний, побывали в разное время в Петербурге или континентальной Новороссии. А в советниках лидеров восстаний оказались незаметные личности, чья выправка и поведение, выдавали несомненное офицерское прошлое. Причём, командный опыт они получали в армии русов, судя по умению обращаться с русским оружием. Вскоре и король Генрих Четвёртый пришёл к подобному выводу, подкосившему его надежду на финансовое истощение повстанцев. Новороссия давно стала богатейшей страной Европы, далеко обогнав Испанию и Турцию, вместе взятые.