– Вы получите покровительство в делах мирских и магических и защиту ратную от любой опасности, – пообещал юный бог. – От меня, как потомка рода сварожичей, и от супруги моей, как потомка рода Табити. Покровительство сразу двух богов, обладающих разными дарами, всегда лучше, чем одного! Ведь так, мудрый волхв? Однако, даруя покровительство, я сяду здесь и на окрестных землях! – сурово добавил Орей. – И имя Макоши отныне тут звучать не должно! Проводи меня в святилище, волхв.

Седой смолянин с посохом послушно склонился, повернулся, направился к воротам. Там, миновав скифский осадный лагерь, свернул в лесок, и уже за ним оба оказались в саду, зимой больше похожем на обгоревший скелет: из снега торчали редкие черные деревья с толстыми растопыренными сучьями без листьев и плодов.

Но деревья юного бога не привлекли. Походив меж ними, он быстро нашел высокий, в половину человеческого роста, окатый валун, лежащий на небольшом возвышении и окруженный глиняными и деревянными плошками. Урожденному сварожичу не составило труда узнать материнские эмоции в исходящем от молельного камня тепле.

Юный бог толкнул обелиск, раскачивая, рывком поднял на плечо. Тяжело ступая, дошел до берега реки и резким броском отправил вниз. Тяжелый валун легко пробил ледяной панцирь и без всплеска ушел в черную глубину.

– Вот и все, – отер ладонь о ладонь великий Орей. – Могучей Макоши здесь больше не поклоняются.

– До сих пор не представляю, как он смог сие сотворить?! – потерла виски великая Макошь. – Все было тихо, покойно, никаких намеков. И вдруг – бац! Под Смоленском, в самой гуще славянских лесов, целая армия скифов! Бац! И город уже под покровительством Орея! И почему никто не помог Световиду? Не вступился за дядюшку?

Несмотря на тяжелое парадное темное платье с бобровой оторочкой, хозяйка Вологды выглядела очень усталой, а вовсе не властной.

Впрочем, большая семья сварожичей, срочно созванная ею для совета, тоже выглядела не особо торжественно. Кто явился на приглашение в вытертой и окровавленной охотничьей одежде, кто-то в засмоленной рабочей, кто-то в ратной кожаной кирасе, кто-то в домашнем уютном покрывале. В общем, к совещанию родственники особо не готовились.

– Световид о помощи и не просил, – ответила юная голубоглазая Девана, Перунова дочка, жена Святибора, быстроногая охотница. – Город свой старик пожалел и смертных. Решил без крови, по-родственному с Ореем сговориться. Так получилось по беседе, Смоленск остался молодому сварожичу.

Девана вместо плаща носила на плечах медвежью шкуру, возле ног стоял колчан. Девушка положила локти на стол, опустила сверху голову, словно устала и собиралась заснуть.

– Они так сговорились, что Орей со скифами уже к Вязьме подступают! – хлопнула ладонью по столу великая Макошь. – Вязьма, великие! Один переход до Гжати, верховья Волги! Вы понимаете?! Если его не остановить, он уже по весне сможет просто вниз по течению на плотах сюда скатиться и в Вологду войти! Славянский волок захватить! Он и так уже на трех путях, получается, сел: на двинском, что к янтарному берегу ведет, на степном, днепровском, и на волжском. Куда хочет, туда и плывет! Если сегодня мы его не остановим, к осени он нас безо всех земель средних оставит! Токмо кусочек Заволочья при нас сохранится! Посему призываю вас, родичи, умоляю и приказываю: дайте воинов, выступайте в поход! В Вязьме зеркало имеется, доберемся быстро. Встретить успеем. Но у моего сына четыре сотни отборных воинов! Мне одной с такой силищей не совладать. Надобно всем разом, всем родом славянским навалиться!