— Вот мы и посмотрим, сколько их у тебя. Десять лет по десять золотых, это получается, ты заработал сотню золотых за это время. Вот мы и сравним количество золота, что есть, с тем, что должно быть, — усмехнулся я, жестом заставив заткнуть ему рот.

Я конечно предполагал, что он мог заработанные деньги приумножать, но и это я тоже учту. Обвинять человека только из-за наличия у него денег неправильно, однако количество денег скажет о многом. Всё же есть предел, который обычный человек может заработать или приумножить накопления своим трудом. Очень часто подобные ему хранят все украденные деньги именно дома, боясь относить их в банк, думаю, и он из таких же. Впрочем, если я ошибусь, то буду только рад и сам извинюсь перед ним.

Пока солдаты обыскивали его дом, я продолжил изучение учётной книги. Но вскоре они вернулись с улыбающимся во все зубы Кимом.

— Крис, тут две тысячи триста пятьдесят семь золотых монет, — выставил он передо мной увесистый сундучок.

— Больше ничего не было? — повторил я его улыбку.

— Ещё несколько мешком серебряных и медных монет, мы их притащили в замок, но пересчитывать уже не стали, — ответил он.

— Какой ты, оказывается, хороший казначей, имея сотню монет, смог заработать две тысячи золотых. Масштабы твоей деятельности поражают. Странно, что ты не сбежал с такими деньгами уже давно, видимо, желание украсть ещё больше победило. Дайте ему говорить! — произнёс я, посмотрев на казначея.

— Простите меня, господин, бес попутал, — взмолился он, упав на колени.

— Значит так, если расскажешь все свои схемы, сдашь все деньги, которые у тебя не нашли, и своих подельников, то отделаешься отрубленной рукой за воровство. Не согласишься, и просто казню тебя и всю твою семью, — перешёл я на серьёзный тон.

— Конечно, господин, я всё сделаю. Расскажу всё, что вы захотите, — поспешил он тут же согласиться.

— Вот и хорошо. Уведите его и пусть всё расскажет. И вечером соберите народ на площади перед замком. Нужно сдержать обещание. А будет это отрубание руки или головы зависит лишь от того, что ты расскажешь, — глянул я на казначея, от чего тот весь затрясся.

Время до назначенного мной времени прошло довольно быстро. И похоже, все уже собрались, ожидая предстоящее зрелище.

— Ким, он достаточно рассказал? — спросил я, когда пересёкся с ним, спускаясь вниз.

— Пел, как соловей. Но думаю, ему ещё есть, что сказать. Да и его связи, думаю, могут быть нам полезны, — усмехнулся он.

— Хорошо, ведите его тогда на площадь, — кивнул я.

Выйдя на импровизированный помост, по-видимому, сооруженный на скорую руку, я решил сказать речь, чтобы до всех донести вину этого человека.

— Сегодня мы все здесь собрались, чтобы засвидетельствовать наказание этого человека. Думаю, многие его уже знают, это бывший казначей баронства. Я конечно знал, что все казначеи воруют, но масштабы его воровства превысили все пределы разумности. А я крайне не люблю людей, которые воруют у меня. Возможно, вы тогда скажете, что воровал-то он не у меня, а у Кельцера, моего покойного врага. Но это ничего не меняет, всё имущество Кельцера сейчас принадлежит мне, а значит и то, что он своровал у него, тоже должно было принадлежать мне. За такое должно быть одно наказание — смерть! — постарался я донести до всех свою речь.