«Люпин поднял свой старый чемодан и пустой аквариум.
— Что ж… до свидания, Гарри, — попрощался он, улыбаясь. — Мне было очень приятно быть твоим учителем. Я уверен, что как-нибудь мы непременно встретимся. Директор, вам не обязательно провожать меня до ворот, я сам…
Гарри показалось, что Люпин хочет уйти как можно скорее.
— Тогда до свидания, Ремус, — сдержанно произнес Дамблдор. Люпин слегка подвинул под мышкой аквариум, чтобы обменяться рукопожатием с Дамблдором. Затем, последний раз кивнув Гарри и быстро улыбнувшись, Люпин вышел из кабинета».
Ну, во-первых, Люпин уделяет куда больше внимания Гарри, чем Директору. А должно быть — хотя бы из вежливости — как минимум поровну. Но нет.
Во-вторых, сам великий человек, покинув свой кабинет, пришел осведомить важную шишку — своего бывшего ученика, своего бывшего сотрудника — о том, что карета подана. И что отвечает ему Люпин? Не надо меня провожать, Директор. Кто ему, щенку, предложил провожать? Почему он так уверен, что Дамблдор побежит за ним до самых ворот? Но ведь если Люпин говорит подобное, значит, совершенно уверен — и ведь прав, психолог такой…
Ну и, наконец, после сдержанной фразы Дамблдора (мы уверены, что Директор реплику оценил по достоинству) Люпин пожимает-таки Директору руку. Но последний его взгляд и улыбка, которой не удостоился Дамблдор, — для Гарри.
Знаете что, у нас четкое впечатление, что как главный (и весьма рассерженный по принципиальному вопросу) ведет себя здесь не Дамблдор, но Люпин. А Директор напоминает не просто человека, получившего не слабо по мозгам — с подробным разбором и, возможно, без всяких долек, — но ведет себя так, словно в полном объеме осознал свою вину и прибежал с попыткой примирения. И хотя вначале Люпин демонстративно занимает вещами обе руки, затем прощальное рукопожатие все же имеет место. Какая, однако, симметрия: Дамблдор не ставит крест на Снейпе, а Люпин — на бывшем начальнике. Однако линия проведена и обозначена флажками четко и недвусмысленно.
А это значит (ну, давайте еще разок-то включим мыслительный!), что Люпин, помимо получения информации о прошедшей ночи и заявления об увольнении, имел с Директором длинный, подробный и нелицеприятный разговор о целях и методах БИ.
Последний взгляд за кулисы (2)
Надо думать, Дамблдор начинает с высказываний в том же духе, что в разговоре с Гарри и Гермионой перед отбытием детей в прошлое. Только много откровеннее. О каждом — и о Ремусе, и о Сириусе, и о любимом зельедельце. Три дурака в одном тазу. Возьмите дольку, Ремус, и слушайте внимательно, как вы своими руками порушили мне всю Игру.
Но он никак не ожидает, что в ответ ему тоже предложат взять дольку и слушать внимательно. Ибо поломанной судьбы Сириуса Люпин Директору не простит. Несмотря ни на какие Игры.
Мы так много распространялись все это время о характерах и психологии героев, в частности, именно потому, что без этого развязку третьей книги не понять. Люпин, при его жесткой этической позиции, просто не может не высказать Директору все, что он думает. Особенно насчет того, что в БИ вовлекаются живые люди, и на кону оказываются их судьбы и их жизни.