Ужинали на Каргонессе поздно. Ормальдус чрезвычайно гордился своими световыми часами. Он сделал их в первую очередь для того, чтобы не пропустить ужин. «Часы» висели на стене напротив оконца и представляли собой цветные шкалы и кружки. Когда солнечные лучи попадали на определенный участок этих часов, тени от двух светил пересекались должным образом, и священник мог с точностью назвать время. Морган закончил изучать древнюю книгу. Он достаточно прочитал, чтобы частично объяснить одну загадку и обнаружить еще несколько. К тому времени, как старик прополоскал горло и объявил, что пора ужинать, Морган был уже готов оторваться от загадочных страниц громадного старинного фолианта. Вместе со стариком покинул он жалкую лачугу, шаркая, направился по лестнице в громадную пиршественную залу и в звенящей тишине медленно и неторопливо пересек ее. Молодой маг Содаспес ждал его. Не сводя ясного, выжидающего, бесстрашного взгляда с юноши, Морган объявил:

— Я иду с тобой.

Таспер настаивал, чтобы они отправились в путь утром, утверждая, что мир подождет, что утро вечера мудренее и что для вечности одна ночь ничего не значит. А в долгий путь стоит пускаться поутру, вместе с зарей. Морган был готов склониться к его точке зрения, но Содаспесом уже овладела страсть к подвигам, так что они покинули Каргонессу сразу после вечерней трапезы — пустились на веслах по темным водам Желтого Дракона.

Граф не возражал против внезапного решения Моргана покинуть гостеприимных островитян, отправившись в путь с молодым нетерпеливым чародеем. Он выслушал эту новость в хмуром молчании и так же молчаливо одарил Пришельца увесистым кошелем серебра и прочей дорожной экипировкой, состоявшей из кожаной куртки, обшитой восьмиугольными стальными пластинами, толстого плаща из овечьей шерсти и оружия — прекрасного длинного меча в ножнах из акульей кожи с эфесом, инкрустированным мерцающими опалами.

Моргану был преподнесен еще один подарок — слуга. Сам Морган, донельзя смущенный оттого, что стал центром всеобщего внимания, попытался возразить, сказав, что не нуждается в слуге. Тогда Таспер призвал на помощь молодого чародея.

— Но ведь в лэ говорится о крепком йомене — одном из шести побратимов, — резонно заметил граф. Содаспес безмолвно кивнул, и вопрос был решен.

Слуга на самом деле оказался крепким малым: сильным, загорелым двадцатилетним парнем по имени Осгрим. Нрава он оказался веселого. Его открытое улыбчивое лицо с желтыми, искрящимися весельем и оптимизмом глазами окаймляли такие же как у многих на этом острове, волосы цвета соломы. Осгрим с восторгом присягнул Пришельцу, поклявшись верой и правдой служить своему новому господину, и без конца улыбался, как будто ему вручили бог весть какую награду.

Итак, пустились они в путь по реке, редко перебрасываясь словом друг с другом. Морган молчал оттого, что робел перед юным магом, который казался пылко преданным одной цели — спасти мир. Осгрим просто не решался завести разговор с «господами», а Содаспес молчал, поскольку чувствовал благоговение в присутствии самого легендарного Пришельца, Исполнителя и Спасителя мира из старинной легенды.