– А она хороша, да? – прошептала Генриетта, сев около ног Лили. – Даже мне она понравилась. На мгновение. Но не волнуйся, Лили. Если что – я ее укушу!

– Пэйтон, любовь моя, ты оставил девочек мне. Это я занималась ими, пока ты строил из себя героя, – промурлыкала Нерисса.

– А ты решила вычеркнуть меня из своей жизни. Ты забыла все наши обещания и вступила в тайный сговор против королевы! – гневно бросил он ей в лицо.

Нерисса пожала плечами.

– Да, и именно заговорщики восстановят магию в правах и свергнут с престола тиранов, вернув стране былое великолепие!

– Наше былое великолепие – не более чем жизнь, полная свободы и роскоши, а еще угнетения наших людей, – выпалил он, но Нерисса лишь улыбнулась.

– Наших людей? Наши люди, Пэйтон, это маги – и все они со мной согласны.

– Я не согласна! – вдруг подала голос Лили.

Шурша по ковру подолом платья, мать подошла к сцене.

– Не волнуйся, дорогая, ты изменишь свое мнение.

– Нет! Никогда! – дрожащим голосом сказала Лили. – Я знаю, что королева София поступает плохо, но убивать ее – неправильно.

Она чувствовала тепло отцовских ладоней, что лежали на ее плечах, и его магию – еще не совсем окрепшую, но полную любви. Лили показалось, что сила отца цветком распускается над ней, укрывая ее от всех опасностей, и была совсем не похожа на магию мамы: отец делился с дочерью своей силой, хотя у самого ее было мало, а мама же умела лишь подчинять.

– Лили, не жди, что отец тебя защитит. Он просто не сможет. Мне он никогда не умел противостоять.

– Чего тебе от нее нужно?! – закричал Пэйтон. – Ты уже и так натворила дел, превратив Джорджи в безвольную куклу. Хочешь то же сделать и с Лили? Нет, ничего у тебя не выйдет! С вашим заговором я ничего не могу поделать, но втянуть в него девочек я тебе не позволю!

Нерисса одарила мужа ледяным взглядом.

– Дорогой, я с превеликим удовольствием отдам тебе Джорджи. Что мне с нее? Я хочу Лили. Она моя дочь. И у меня на нее прав больше, нежели у тебя. Думаешь, она унаследовала магический талант от тебя? И силу тоже? Вот еще! Ничего подобного.

Лили почувствовала, что дракон вздрогнул: он проснулся и вслушивался в разговор. Ждал, хотел узнать, что произойдет дальше. И был совершенно не согласен с мамиными словами. Аргентум зарычал, мысленно передав свое недовольство Лили, и девочка различила в его рыке поднимающуюся ярость. Сила и талант достались ей от отца, от рода Феллов, а совсем не от мамы. Какое облегчение! Страх, сгустившийся в груди Лили, чуть отступил. Она наблюдала за мамой: та подошла еще ближе, и вокруг ее темных волос заблестел виток магии. Теперь мать казалась выше и выглядела устрашающе.

«У нас есть то, чего нет у нее, – подумала Лили. – У нас есть мы. Дракон, Джорджи, Питер, Даниил, папа, Николас, Мэри и все-все работники театра. Они любят меня за то, какая я есть, а не потому, что боятся, что я им как-то смогу навредить…»

«Но не забывай, Лили, что это возможно, – мысленно ответил ей Аргентум. – Ты пока не понимаешь, на что способна. Не сдерживайся. Я рядом и помогу тебе, хотя ты не нуждаешься в моей помощи так сильно, как сама о том думаешь».