Ричард побагровел, но сдержал гнев. Слышать подобное было невыносимо, но еще труднее было поверить в низкие намерения Филиппа.

Несмотря на полное несходство характеров и предпочтений, они были дружески близки с Филиппом Французским. Только он поддержал Ричарда, когда тот впервые восстал против отца. Было и то, что их объединяло — страсть к охоте, борьба со строптивыми баронами, мечты о грядущем походе в Святую землю. Но уже тогда Ричард начал понимать, что Филипп никогда не станет ему искренним другом, ибо они непримиримые противники в силу занимаемого обоими положения. И это было печально — ведь Филипп, капризный и живой, полный обаяния и остроумия, часто дававший дельные советы, несмотря на свою молодость и кажущееся легкомыслие, все еще нравился ему.

В душе он даже подыскивал оправдания Филиппу, зная, как тревожит его судьба безнадежно запятнанной сестры. И все же Ричард не мог на ней жениться. Взять в жены любовницу отца — чем это отличается от кровосмесительства?

— Мадам, — наконец проговорил он, — думаю, нам больше не стоит возвращаться к грязным сплетням. Лучше поговорим о невесте. Я понимаю, насколько этот брак выгоден для нас, учитывая то, что на наши южные владения в любой момент могут посягнуть графы Тулузы. Если же я женюсь на Беренгарии, такой союзник, как Санчо Наваррский, в мое отсутствие сумеет отстоять наши земли. Это, безусловно, разумно и выгодно. Но скажите мне, какова сама Беренгария? Образ застенчивого ребенка, запечатлевшийся в моей памяти, — все, что я о ней знаю.

Элеонора тонко улыбнулась.

Ричард без промаха оценил политические преимущества предполагаемого союза, но гораздо важнее то, что он наконец-то заинтересовался невестой. Поэтому она не стала говорить о том, что даже при Наваррском дворе ей пришлось поклясться, что о браке Ричарда с Алисой Французской не может быть и речи. Лишь благодаря ее былому величию король Санчо Наваррский не только дал согласие на брак дочери с Ричардом Английским, но и позволил принцессе отправиться вместе с королевой-матерью к ее сыну-крестоносцу.

По его приказу принцессу Беренгарию тотчас доставили из монастыря, где она проживала в силу своей склонности к молитвенному уединению, предполагая со временем принять последние обеты. Это, однако, противоречило намерениям ее отца — для своей очаровательной и образованной дочери он готовил иную судьбу.

Беренгария, получившая монастырское воспитание и привыкшая к послушанию, не стала роптать, когда отец-монарх объявил ей свою волю: ей предстоит стать супругой великого воина и правителя. Наоборот — неожиданное известие она приняла с покорностью и тихой радостью. Именно такая жена — милая и покладистая — нужна мятежному Ричарду. Она не станет отвлекать его от дел государства, но будет всегда готова принять его с любовью и почтением.

Элеонора говорила с жаром и убежденностью. Она поведала, как мужественно держалась Беренгария на протяжении нелегкого пути через альпийские перевалы и Италию, как скромно, почтительно и сдержанно вела себя с будущей свекровью.

— Сейчас она пребывает в одном из монастырей в Калабрии, — наконец объявила Элеонора. — Принцесса готова к встрече с тобой, Ричард, она ждет с нетерпением и готовит для тебя свадебный дар — собственноручно вышитый бисером и жемчугом пояс.