А уж попеть вместе любят не только приматы, но и собаки, кошки. Волчий совместный вой вы, наверное, не слышали, а вот хор кошек, сидящих неподалеку друг от друга, — наверняка. Одна особь начинает, вторая подхватывает, третья на гитарке бренчит…
Кстати, этологами, изучающими обезьян, было замечено, что к пошумелкам более склонны подрастающие особи, находящиеся в промежуточном положении между детьми и взрослыми, — подростки. И наш вид среди прочих обезьян ничем не выделяется. Именно подростки склонны сбиваться в шумные компании, слушать очень громкую музыку, ритмично дергаться под нее. Такие подростковые банды с преобладанием самцов часто бывают агрессивными из-за самцового тестостерона, который активно начинает вырабатываться как раз в подростковом возрасте.
Чувствуя эту природную агрессивность подростковых банд и групп, взрослые на темной дорожке предпочитают обходить их стороной, а в светлом социальном пространстве стараются подростковой самости противостоять, подавить. Отсюда вечная борьба взрослых со стилягами, рок-музыкой, длинными волосами, брюками-клеш или, напротив, брюками-дудочками и т.д. Дело в том, что в обезьяньем мире молодежные банды представляют собой определенную опасность для взрослых. Они уже не дети, им пора выходить в самостоятельную жизнь. Где их никто не ждет. И где все места уже заняты. Вокруг них уже не прежняя любовная родительская опека, а настоящая взрослая конкуренция — за еду и самок! У подростков же сил и опыта еще мало, а еды и самок уже хочется. Что делать? Сбиваться в стаи, компенсируя качество количеством.
Такие молодежные агрессивные стаи порой уходят в большой мир — искать себе новые ареалы и завоевывать новые пространства и самок. Когда обезьяны научатся говорить, у их молодых вожаков появятся произносимые имена — Атилла, Чингисхан…
Вообще же подростковые группы есть всего лишь частный случай иных животных объединений. Этологи называют такие объединения клубами — по аналогии, видимо, с клубами английских джентльменов. Аналогия точная, но обратная — на самом деле и английские клубы, и всякого рода мальчишники, и сходки деревенских баб, где они поют и прядут, и байкерские покатушки есть прямое следствие нашей животной природы. В животном мире существуют внутривидовые сборища зверюшек одного статуса — половозрелых самцов, самочек, подростков. Они собираются в одном месте и… ничего не делают. Просто общаются. Если это птицы, то они устраивают переклички; если обезьяны, ищутся в шерсти друг друга; если кошки — поют на крышах или просто тихо сидят вместе.
Так что, собираясь в клуб или на концерт, вспомните животные корни своего поступка. Равно как и, поедая какой-нибудь дорогой сыр с запахом тухлецы, задумайтесь, что заставляет вас делать это. Ведь в природе нормальный зверь тухлое есть не будет, если он не специализируется на падали. Понюхает и отойдет, поняв, что испортилось. Но в том-то и дело, что мы потомки падальщиков! Был в нашей видовой биографии такой неприглядный эпизод, вызванный нашей слабостью и несоответствием условий обитания на равнине той телесной конструкции, которая изначально затачивалась для обитания в древесных кронах. Нужно было выживать, и приходилось жрать все. Отбор научил наших предков преодолевать природное отвращение перед тухлым, которое явно сигнализировало о себе нехорошим запахом. Если б не это закрепившееся преодоление, сегодня в нашем рационе не было бы эскимосского копальхема, дуриана, сыра рокфор и исландской протухшей акулы. Кстати, этот отбор на небрезгливых позже еще сыграет свою положительную роль, о которой вы узнаете в конце книги.