Часа через четыре, в девять вечера, Вулф зевнул на полную мощь — я даже подумал, как бы чего не рухнуло.

Мы находились в комнате, где я спал в субботнюю ночь… впрочем, когда тебя вырубают солидной дозой снотворного, это едва ли можно назвать сном. Сразу после того, как Гвен положила конец заседанию в библиотеке, гордо удалившись, Вулф пожелал вздремнуть, и миссис Сперлинг предложила ему эту комнату. Когда я, как бывалый штурман, довел его до места, он первым делом обследовал полутораспальную кровать, стащил покрывало, скинул с себя пиджак, жилет и туфли, улегся и через три минуты уже блаженствовал в заоблачных далях. Я распотрошил другую постель и накрыл его одеялом, а сам, решив, что сейчас не время сражаться с соблазном, последовал его примеру.

В семь часов вечера нас пригласили к обеду. Взяв на себя обязанности курьера, я сообщил миссис Сперлинг: в данных обстоятельствах мистер Вулф и я предпочли бы съесть по бутерброду наверху, а то и просто попоститься; надо было видеть, с каким облегчением она выслушала это известие. Но даже в столь кризисный час она не могла позволить, чтобы пострадало доброе имя ее дома, и вместо бутербродов нам доставили желеобразный бульон, оливки, нарезанные кружками огурцы, горячий ростбиф, салат из салатных листьев и помидор, холодный пудинг с орешками и цистерну кофе. Не сказать, что это было что-то неслыханное, но бросить камень в повара тоже было не за что, и, если не считать желеобразного бульона — Вулф его ненавидит — и салатной смеси, на которую он посмотрел искоса, мой патрон расправился со своей порцией без комментариев.

Я бы не удивился, вели он мне отвезти его домой сразу после библиотечной посиделки, но и его желание остаться меня не удивило. Представление, которое он им закатил, вовсе не было представлением. Ибо он не шутил ни на йоту, и я не шутил вместе с ним. А коли так, вполне естественно, что он хотел получить ответ, как только тот созреет, к тому же вдруг у Гвен возникнут вопросы или она захочет выставить какие-нибудь условия? Более того, если Гвен скажет: «Ничем помочь не могу, гоните ваши доказательства», едва ли мы вообще поедем домой. Начнутся долгие переговоры со Сперлингом, и в итоге машина повезет нас из Стоуни Эйкрз отнюдь не на Тридцать пятую улицу, а в какую-нибудь крысиную нору.

В девять часов, воздав должное зевку Вулфа, я огляделся — как бы поразмять мускулы? — и увидел поднос с кофе, остатки обеда уже унесли, а кофе оставили; что ж, это вполне подойдет. Я взял поднос и понес его вниз. Добравшись до кухни, я никого не встретил, но мне позарез требовалось хотя бы легкое общение, и я как бы между делом занялся поисками. Начал с библиотеки. Дверь была приоткрыта, и я увидел Сперлинга, он сидел за столом и проглядывал какие-то бумаги. Когда я вошел, он удостоил меня быстрым взглядом, но слов расходовать не стал.

Постояв минутку, я счел нужным сообщить:

— Мы там наверху слоняемся без дела.

— Знаю, — буркнул он, не поднимая головы.

Это явно означало, что разговор окончен, и я закрыл дверь с другой стороны. Гостиная не подавала никаких признаков жизни, и на западной террасе в поле моего зрения или слуха не попадал никто. В комнате для игр, что находилась на пролет ниже, свет не горел, я повернул выключатель, но собратьев по разуму не обнаружил. Вернувшись наверх, я доложил обстановку Вулфу: