Да, возможно, госпожа Неро действительно хитра и расчетлива и всего лишь играет роль. Но не менее вероятно и то, что Аспис сам не без вины и погорел в конце концов на собственной неразборчивости. Например, если бы госпожа змеелов застала его с другой, то вполне могла бы отомстить. Слишком жестоко, но обиженная и оскорбленная женщина — существо страшное.

Напрямую выяснять подробности молодой змей не рискнул. Отец многое ему позволял и крайне редко ругал — только по делу, но в лоб спросить: «А не изменял ли ты, случайно, этой женщине, когда вы встречались?» — все-таки слишком. Тем более сейчас, когда родитель так зол.

Но и выкинуть из головы странное противоречие не получалось. Есть слова и ненависть родного отца — честного, принципиального змея, который никогда и ни в чем не врал сыну и которому Бес безусловно доверял. А есть слова и явная любовь к этой женщине двух юных змеек и их старшего брата, да и собственное приятное впечатление никуда не делось. Несколько раз он встречал госпожу Неро в коридорах поместья, пару раз — окруженную детьми и что-то терпеливо им объясняющую, однажды она даже ласково успокаивала едва не плачущую девочку. И совершенно не получалось поверить, что Норика — действительно такая равнодушная стерва, как говорил отец. Чувствовалось, что там какая-то загадка, а загадки Барес любил до такой степени, что выбрал для себя профессию следователя и учился сейчас именно этому.

Чтобы удовлетворить собственное любопытство и никому при этом не навредить даже в малом, Барес решил наблюдать внимательней и осторожно расспрашивать всех, кто знал госпожу Неро. И только потом, если накопятся новые факты, предпринимать иные действия.

Много лет назад

Мужчина, прикованный к куску мрамора, загнанно дышал и стискивал зубы. Спутанные, серые от пота волосы облепили лоб тонкими щупальцами. Под блестящей от проступившей влаги кожей судорожно сокращались мышцы, заставляя тело мучительно выгибаться.

Мне казалось, что я лежу там же. Что это меня корежит на пыточном столе, что это я выдавливаю сквозь зубы стоны, с трудом втягивая воздух — едкий, словно выжигающий легкие. Слезы застили взгляд, текли по щекам. Хотелось закрыть глаза, заткнуть уши, не слышать и не видеть больше ничего — но я не могла отвести глаз. Только впивалась ногтями в ладони, кусала губы, пытаясь болью реальной заглушить ту, которая разрывала сейчас сердце.

— Отпустите его. Пожалуйста… — прошептала, точно зная, что меня никто не послушает.

— Ты добрая девочка, дитя, — прозвучал рядом мягкий, вкрадчивый, полный участия и сочувствия голос Великого Змеелова. — Ты даже готова отдать жизнь за любимого. Прости, что мне приходится быть жестоким с тобой, но ты не оставляешь мне выбора. Этот урок нужен.

— Магистр, он ни в чем не виноват! Он… ради меня туда пришел!

— Боюсь, ты стала жертвой обмана, дитя, — возразил мужчина, стоявший за моим плечом. — Змеям нельзя верить. Их суть — ложь и притворство. Ты думаешь, он любит тебя, дитя мое? Так же, как ты его?

— Да! — Я отрывисто кивнула.

— Змеи — выродки. Они не способны на чувства. Ты же знаешь, что это за артефакт? Видишь, как он работает?