– Лена, подожди! – остановила я неконтролируемый поток слов. – Давай-ка ещё раз и подробно: что это за новая почтальонша? Когда ты её видела, и что она делала?

Соседка изумлённо уставилась на меня, видимо не ожидала такой реакции на свои слова. Потом наморщила лоб, почесала голову и назвала дату: это было за несколько дней до обыска в моей квартире.

– Так ничего особенного она не делала. Просто кидала конверты в почтовые ящики.

– И много конвертов кидала?

– Ну… не знаю. Когда я из лифта вышла, у неё в руках только один остался. Она его бросила и всё.

– А в чей конкретно ящик эта женщина положила конверт, ты помнишь?

– Ну, в твой как раз и положила, по-моему. А какая разница?

– Так, отлично! А теперь опиши её подробней.

– Да что такое-то? Зачем она тебе? – возмутилась соседка.

– Лена, все объяснения потом. Давай, вспоминай! – не отступала я.

– Да нечего вспоминать. Она ещё так стояла, спиной ко мне, и голову в сторону повернула – я её лица не разглядела. Только одежду: длинный светлый плащ и яркий зелёный платок. И ещё сумка красивая такая, замшевая бежевая.

Я поднялась, приобняла Ленку за шею и смачно чмокнула в щёку. Она вытаращила глаза и замолчала. Пользуясь возникшей паузой, я быстро покинула её квартиру.

В тот же вечер Алла жаловалась мне по телефону:

– Саш, я больше не могу! Смотрю на неё, и меня прямо всю выворачивает. И ведь как она Колесникова обхаживает! То пирожки из столовой притащит, то кофе. Всё время рядом с его кабинетом шастает. Извини, пожалуйста, но я сегодня не сдержалась, когда это в очередной раз увидела. Прямо так при шефе и заявила: «Вот значит как, только Саша на больничный попала, а ты тут уже подолом крутишь?»

– И что она? – поинтересовалась я.

– А она вся покраснела и зыркнула на меня с такой злобой! А Артём Владимирович нахмурился и так внимательно на неё посмотрел. Только она быстро сбежала. Саш, я ничего не испортила?

– Не переживай, всё хорошо. Думаю, теперь и они ей заинтересуются. Может, что и накопают.

– Правда? Ну, слава богу, а то я весь день себя ругала, что сорвалась.

В институте я училась на отлично, а кафедра уголовного права стала моей любимой. Я знала там всех преподавателей и со всеми имела хорошие отношения. В своей группе я сначала аккуратно присматривалась к однокурсникам, а потом выбрала из них самых, на мой взгляд, перспективных. То есть тех, кто легче всего поддавался психологическому манипулированию. Вот с ними я и подружилась.

На третьем курсе случилось то, ради чего я поступила в этот институт. У меня появился шанс увидеть реальное уголовное дело об аварии, хранящееся в архивах суда. Мы писали большую курсовую работу по судебной практике, и я решила рискнуть. Сначала выбрала тему, для выполнения которой нужно было получить доступ к архивам. А потом, чтобы не светиться самой, аккуратно подвела к похожему решению двух своих однокурсников.

В результате, каждый из них считал, что сам определил тему своей курсовой, и только я одна знала правду – сколько мне пришлось для этого потрудиться. А ещё убедить их, что лишь с моей бескорыстной помощью они смогут справиться со своими заданиями.