– Значит, ты нашел ее, – произнесла Светлана тихо. – Так я и думала.

Я смотрел на женщину, заменившую мне мать, и мне было безумно стыдно. И пусть она не знала из-за чего, не знала, что творилось сейчас у меня внутри, казалось, что меня застукали с рукой, засунутой в штаны, перед грязными картинками из «Плейбоя».

– Прости, я узнал только сегодня. – Голос плохо слушался, то и дело срываясь на хрип. – Мне позвонил Алексей…

Светлана болезненно скривилась и махнула рукой, прерывая мои оправдания. Действительно. Какая уже разница?

– Что с рукой? – Она опустила взгляд.

– Вчера обжегся. На работе.

– Ясно… – Светлана криво улыбнулась одними губами: – И как сильно ты ее любишь?

На мгновение сердце перестало биться, я застыл в оцепенении. Я знал, что мачеха Павла проницательная женщина, и подозревал, что если кто меня и раскусит, то лишь она.

– Так сильно, что на миг обрадовался, когда услышал, что Пашка погиб, – вырвалось у меня раньше, чем я мог хоть что-то придумать нормальное.

Светлана недоверчиво прищурилась. Не знаю, зачем я это сказал. Может быть, из-за того что с детства привык говорить ей только правду, а может быть, хотел, чтобы она узнала, какой я мудак, и ужаснулась.

– Сейчас я сделаю вид, что не слышала этих слов, – тихо произнесла женщина, – а ты больше никогда и никому их не скажешь.

Я угрюмо кивнул.

– Похороны в десять. Надеюсь, вы будете оба.

Я кивнул опять. Светлана вышла и тихо закрыла за собой дверь.

Я еще немного постоял в прихожей, потом несколько раз стукнулся лбом о стену, стараясь привести мысли в порядок. Понял, что не помогло, и пошел на кухню варить кофе. Предстояло еще много чего сделать. Хорошо, что у нас в городе есть круглосуточные магазины. А Ника пусть поспит на диване, не буду переносить ее в спальню. Прикасаться к ней я боялся.

Утро было пасмурным и безветренным. Море напоминало черную застывшую лаву, не оттеняя свой мрачный цвет даже белыми барашками волн.

Я стоял у окна и пил третью чашку кофе, раздумывая, будить Веронику или дать поспать еще чуть-чуть. Сам я так и не смог прилечь. На часах было восемь. Я мысленно рассчитывал время на умывание, завтрак, одежду, дорогу до кладбища… Планировал маршрут и где купить цветы. Занимал мысли чем угодно, только бы не думать о главном: Павла больше нет. Ну и еще о том, что случилось ночью.

Девушка на диване зашевелилась. Я обернулся и постарался придать лицу безучастное выражение.

– Доброе утро, – удивленно произнесла Ника, садясь и осматривая комнату. – Где…

Наверное, она хотела поинтересоваться, где она, но запнулась. Я четко увидел момент, когда она все вспомнила, увидел, как ее глаза наполняются болью.

– Нет, – холодно сказал я, ставя кружку с кофе на подоконник и шагнув к ней, – плакать ты больше не будешь. У нас на это нет времени.

Губы девушки задрожали. Я схватил ее за руку и потянул за собой в гостевую спальню.

– Через несколько часов похороны, мы должны успеть и заехать купить цветы и венки. На кладбище будет много народу, и ты должна выглядеть прилично. Я не потерплю истерик.

Девушка рвано вздохнула за моей спиной. Я не смотрел на нее. Боялся, что если увижу ее горе, то и сам сорвусь. Распахнул двери и шагнул внутрь.