Но когда Мартин ворвался в дом с горящими глазами, я позволила себе момент оптимизма. Может быть, наконец-то случилось что-то хорошее, что-то чудесное. Может быть, я даже смогу поделиться с ним своим секретом. Может быть, когда Билли ляжет спать, мы разопьем бутылочку вина и отправимся в веселое путешествие за сокровищами, разнесем на щепки бунгало в поисках других писем и с ними или без них свалимся в мятую постель. Он выглядел таким живым, таким возбужденным — помню, я даже пожалела, что не надела платье вместо слаксов.

— Мартин… — Я смахнула со лба прядь волос.

— Беда.

Та к вот из-за чего он такой возбужденный.

Билли, игравший на полу со Спайком, тут же поднял голову — его эмоциональный радар уже среагировал на что-то.

— Мам?

— Не сейчас, Лапшичка. — Я потрепала сына по головке.

— Что…

— Вам с Билли надо убираться отсюда. — Мартин бросил на стол портфель, замок расстегнулся, и на пол посыпались какие-то бумажки. — Черт! — рявкнул он, багровея.

Билли прижал к груди Спайка, и его нижняя губа предательски задрожала.

Мартин наклонился и взял его за подбородок:

— Эй, Бо-Бо? Я тебя напугал? Извини, сынок.

Он подхватил Билли на руки и поцеловал, не понимая, что сам же и распространяет панику. Я забрала у него мальчика и отнесла в спальню.

Избавленный от пыток Хабиба, Билли уже съел тарелку имбирного супа с курицей и запил сладким манговым ласси.[8] Я переодела сына в нашу любимую хлопчатобумажную пижаму, ту, что с Маленьким Паровозиком на груди, и положила на узкую кроватку. Лежа в нимбе рассыпавшихся по подушке золотистых кудряшек, он посмотрел на меня с недетской серьезностью.

— Папа злится на нас?

— Нет, Котлетка. Просто устал на работе. — Я забрала Спайка и, поглаживая сына по лбу, тихонько замурлыкала «Дэнни-бой».

Через пару минут он пробормотал:

— Глазки закрываются.

— Спи, малыш. — Я провела ладонью по сонному личику, поцеловала в щечку, опустила москитную сетку и вышла, оставив дверь приоткрытой.

Мартин сидел за столом в кухне, обхватив голову руками. Очки лежали у локтя. Я остановилась, подбоченясь — моя боевая стойка.

— Может, расскажешь, что случилось?

— Господи, Эви, не начинай. — Он поднял голову, и во мне что-то дрогнуло. Обычно бесстрастное, словно окаменевшее, лицо сморщилось от боли. Глубокие карие глаза, оставшись без очков, казались голыми и беззащитными. — Страна вот-вот взорвется. Вам с Билли нужно вернуться в Штаты.

Я села напротив:

— Так что все-таки случилось?

— Не надо было тащить вас сюда. Тем более Билли… Боже, о чем я только думал? — Он потер лоб.

Я потянулась через стол, коснулась его руки:

— Мартин, что слу…

— Собери чемодан, самое необходимое. Не суетись. Я хочу, чтобы вы сели на восьмичасовой поезд до Калка. Оттуда доедете до Дели. — Он закурил, держа сигарету дрожащими пальцами. — Университет поможет добраться до Бомбея. Сядете на пароход до Лондона, а уже оттуда — в Штаты.

— Ты сам себя слышишь? — Я откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. — До восьмичасового поезда еще двенадцать часов. Успокойся и расскажи, что происходит.

Мартин затянулся и шумно, со свистом, выдохнул.