– Катина птитька, – прокомментировала дочка раскулачивание и, засунув птичку под мышку, ушла в покои.

«Птитька» с инвентаризационным номером из восьми цифр прогостила у нас все выходные. Сегодня мы вернем трофейного селезня Витеньку в «метод. каб.». Там он нужнее.

Собираемся в гости, опаздываем, я докармливаю дочку в комнате, не могу отойти и кричу мужу:

– Миииш, там в ванной сохнут Катюнины платьишки, посмотри и дай мне любое из высохших, пожалуйста.

Спустя минуту муж докладывает из ванной:

– Красное полусухое, белое сухое… – и через паузу добавляет: – Не квартира, а винный бар какой-то…

Вечер. Холл отеля, где мы отдыхаем семьей. Мы с мужем, разморенные солнцем, пьем чай. Трехлетний сын играет в догонялки с каким-то сверстником.

Тут сверстника уводят спать, сын остается один. Он неизбежно расстраивается и… ложится на пол. Лежит, подперев личико кулачками.

Я, уставшая, вяло прошу мужа:

– Миш, пойди, подними Дасю, скажи ему, что на полу нельзя лежать.

– Неее, – отвечает муж. – Он объелся на ужине и ему лень двигаться. Он же никому не мешает.

– Но это же неприлично! – возмущаюсь я.

– Да? Зато безопасно, – настаивает муж.

– Он на полу замерзнет.

– На улице +25. Холодно? От слова «холл», что ли? – шутит муж.

– Миш, подними его – люди смотрят.

– И что? Никто об него не спотыкается. Пусть смотрят.

– Неловко как-то. Вон пенсионеры в панамках качают головами осуждающе… Подними.

Муж встает из-за стола, подходит к сыну и… ложится рядом.

– Понимаешь, сын, – говорит муж так, чтобы я слышала. – Люди придумали целую кучу правил. Есть правила злые и добрые.

– Плавила это сто?

– Это когда что-то нельзя. Злые правила нужно выполнять обязательно: ну вот, например, нельзя играть там, где ездят машины. Нельзя лазить на подоконник без мамы. Нельзя трогать кипяток.

– Низя кидать в Петю песком, песок может попасть в газки, – продолжает Дася, что-то вспомнив.

– Точно, – соглашается муж. – Но есть правила добрые, которые как бы говорят: «Лучше не надо». То есть ты можешь что-то сделать, ничего страшного не случится. Но лучше этого не делать.

– Кому лутьсе? – спрашивает сын.

– Отличный вопрос, Дась. Мать, ответишь?

Я закатываю глаза. Пенсионеры в панамках в открытую смотрят на нас. Смотрят с осуждением и, как мне кажется, интересом.

– Посмотри вокруг. – Муж в педагогическом ударе. – Кроме нас с тобой, Дась, кто-нибудь лежит на полу?

– Нет, – оглянулся сын.

– Ну вот. Это можно делать, но лучше не надо. А то вдруг сейчас все улягутся на пол, а дядя с подносом пойдет, споткнется о чью-то ногу, упадет, все разобьет, разольет, бум-бам-тарарам…

Дася хохочет – ему хочется это увидеть. Поучительная проповедь имеет обратный эффект.

– Даня, ничего смешного, дядя же ударится, шишку набьет! – Муж резко меняет выражение лица.

– Ты хотесь, чтобы я встал? – догадался сын.

– Хочу. И мама очень хочет, – кивнул муж.

– Я встану, если ты вечелом перед сном дашь мне планшет. Я постлеляю птичками в свинок.

– Оль, наш сын лежит на полу – это полбеды, – говорит мне муж. – Но он еще и торгуется! С этим что делать? Мой урок окончен, твой выход.