Том, кажется, отключился и даже не пошевелился, когда я подняла заднюю лапу.

— Может быть, у нас получилось снотворное для воскрешенных? — Лил немного осмелела, когда поняла, что саблезуб не шевелится.

— Или мы его упокоили, — Ильим потыкал пальцем в мохнатый бок, но безрезультатно. Узнать, насколько он жив было, конечно, проблематично. От природы такие особи не дышат и вообгце-то не спят.

— Нам конец, — замогильно сказал Карл. — Представляете, сколько Астер вбухал силы в этого саблезуба, если он от него уходит на такие расстояния, да еще ведёт себя почти осознанно? Наш профессор, конечно, сильный маг, но даже ему, уверен, было сложно.

В лаборатории повисла штормовая тишина. Все начали пыхтеть носами, скрипеть стульями и кивать на печальные причитания Лил. Я продолжала вымазывать клей. Тело погрузилось в какое-то подобие предрассветного беспокойного сна, а голова вдруг стала легкой. Том лежал спокойно, и было очень удобно приклеивать клоки шерсти. Такая кропотливая работа хорошо занимала руки и отвлекала мысли. Спустя каких-то полчаса наш Том блистал почти новой шкурой в стиле лоскутного одеяла. А я, покусывая кисточку, думала, чтобы еще ему намазать. Склеила порванные ушки и последней каплей нарисовала на лбу сердечко.

В тишине подняла голову и встретилась взглядом с напряженными ребятами.

— А что мы Студегорну будем показывать?

— Тома? — Лил вернула привычную зелень, когда начала писать о мышах.

Мы не успели ничего сказать, как в лабораторию ворвалась главная ведьма. Она быстро рассмотрела нас, втянула воздух и нехорошо прищурилась. За ней вошел Астер и как-то замялся в дверях, то ли хотел сбежать, то ли подойти и поцеловать ей ручку.

— Мне нужно с вами поговорить! — ведьма сама схватила Астера за руку и стремительно вывела в коридор. — Я знаю, кто колдовал ночью. Это Вуд, я ее нюхала и…

— Вы, простите, что делали? — доносились до нас еле слышные голоса.

После чего, видимо, от нас закрылись экраном, и любые шумы из коридора перестали доноситься. Мы сидели, сложив руки на столе, и поочередно примеряли на себя зелень Лил. Она же ушла окончательно в синеву.

Астер стремительно вошел без ведьмы и без Салганта, отчего все за нашим столом непроизвольно сглотнули.

— На сегодня свободны. Тетради положить на мой стол.

Не веря и не дыша, мы медленно встали и, не поворачиваясь спиной, пробрались к выходу. От лаборатории мы начали отходить по шагу. Постепенно наращивая темп, и только собрались бежать, как нас нагнало неприятно громкое:

— Что с Томом?

Мы бы и рады были перейти в галоп, но магия потянула нас обратно. Почти не переставляя ног, мы ввалились в лабораторию, где над столом, под которым развалился бездыханный саблезуб стоял мрачный профессор. Одновременно мы начали что-то бормотать, но один только взгляд диких глаз остановил весь поток обтекаемых и жалостливых фраз. А дальше началась натуральная экзекуция. К нам не применяли пытки, нас даже посадили, но буквально за десять минут мы рассказали всё. И про Студегорна, и про Салганта, и про получившийся клей. На последнем признании профессор взглядом нас четвертовал. Стоило бы запретить применять такие приёмы на зелёных адептах, у которых стучит сердце.