ВВ2: Простите, я лишь начинаю знакомиться с делом уважаемого мистера Алькатраса. Не были бы вы столь любезны, чтобы дать мне пример или два этих «способностей»?

Айеола: Его речь стала существенно богаче, образнее и правильнее в течение допроса. Память приобрела эйдетический характер. Согласно личному делу, он изначально был правшой, теперь же он в равной степени пользуется обеими руками. Уровень понимания, возможности кратковременной и долговременной памяти существенно возросли. Говоря проще, он стал умнее. Есть основания полагать, что его способности возрастают по сигмоиде, то бишь они должны выйти на некий стационарный уровень. Но каков он будет, мы пока сказать не можем.

И конечно, не может не тревожить то обстоятельство, что он упорно называет себя Пророком, хотя прекрасно знает: он – не Лоуренс Барнс, ведь Лоуренс Барнс мертв.

ВВ3: С какой стати Алькатрасу потчевать нас ложью? Я видел его дело: он не высший класс, но крепкий середняк, хороший морпех. Не вижу причин сомневаться в его лояльности.

Айеола: Сэр, нынешний Алькатрас очень отличается от прежнего. Мы не знаем более, кто такой Алькатрас и с кем он. Мы не знаем, что происходит в его разуме. Но уверены: интеграция с иноземной технологией, скажем так, существенно изменила его взгляд на мир. Благодаря доктору Голду нам известно: Алькатрас оказался посвященным в технологию распространения спор «Харибда», смог прочесть воспоминания предыдущего хозяина Н-2. Иначе трудно объяснить способность управлять функциями шпиля у Сити-холла. Также отмечу: я нахожу совет Алькатраса лейтенанту Джиллису «выбирать сторону» более чем зловещим.

ВВ1: Вы полагаете, что он обладает особыми познаниями о цефах. Могут ли эти знания мотивировать его к действиям на их стороне?

Айеола: Сэр, Алькатрас весьма точно и глубоко охарактеризовал некоторые моменты нашей ситуации. Конечно же, с тактической точки зрения Манхэттенское вторжение бессмысленно. Даже гипотеза Харгрива о «садовниках» оставляет многое непонятным. Гипотеза Пророка представляется куда более обоснованной – но проверить ее на данный момент невозможно.

ВВ1: Вы согласны с тем, что целью цефов не является собственно вторжение?

Айеола: Полагаю, в применении к цефам само понятие «вторжения» неадекватно.

ВВ1: Не могли бы вы пояснить подробнее?

Айеола: Когда мы устанавливаем придорожный банкомат поверх муравейника, разве мы вторгаемся в муравейник? С точки зрения муравьев, возможно, да. И если часть этих муравьев уцелеет, сумеет избежать уничтожения, уйти и основать колонию на новом месте – делает ли это нас некомпетентными и неумелыми захватчиками? Победили ли они нас, если наши бульдозеры, ровняя землю, оставили часть муравьев в живых? Нет – потому что мы и не пытались уничтожить муравейник. Мы всего лишь устанавливали банкомат. Но муравьям невозможно объяснить про финансы, валюту и банкоматы. Они могут истолковать наши действия только как разрушительную атаку могущественных сил. И эту атаку муравьи, по непонятной причине, сумели отбить.

ВВ3: По-вашему, мы безразличны цефам?