- К счастью, - заметил я.

Эми Гриффит изобразила очаровательную улыбку.

- Да, ничего бы не получилось, если бы всех нас создали по одному плану. Но я не люблю, когда вижу людей, не извлекающих из жизни все, что они могут. Я лично наслаждаюсь жизнью и хочу, чтобы все тоже ею наслаждались. Мне говорили, что я себя похороню заживо, поселившись здесь, в деревне, и живя здесь круглый год. Но ничего подобного. Я всегда занята, всегда счастлива! В деревне всегда что-то происходит. У меня все время заполнено то моими скаутами, то институтом, то различными комитетами, не говоря уж о том, что я ухаживаю за Оуэном.

В это мгновение мисс Гриффит увидела на другой стороне улицы кого-то из знакомых и, издав соответствующее восклицание, устремилась через улицу, предоставив мне возможность продолжить путь в банк.

Я всегда находил мисс Гриффит несколько утомительной, хотя восхищался ее энергией и жизненной силой. Было приятно видеть ее полную удовлетворенность жизнью, которую она вела, что составляло прекрасный контраст бесконечным жалобам столь многих женщин.

Мои дела в банке были улажены, и я направился к конторе Гэлбрейта, Гэлбрейта и Симмингтона. Я не знаю, существуют ли ныне какие-нибудь Гэлбрейты. Я никогда ни одного не видел. Я прошел во внутренний кабинет Ричарда Симмингтона, который был наделен очарованием старины и затхлости, свойственным старым респектабельным юридическим конторам.

Огромное количество ящиков с документами, на которых и обозначены имена леди Хоуп, сэра Эдварда Карра, Ульяма Йестебай-Хоурса, эсквайра, почившего, и так далее, предавали дух блестящих династий графства и законного, традиционного бизнеса.

Наблюдая за мистером Симмингтоном, пока он, наклонившись над столом, изучал принесенные мною документы, я решил, что, если даже миссис Симмингтон не повезло в первом браке, она явно может чувствовать себя безмятежно в браке повторном. Ричард Симмингтон был воплощением спокойной респектабельности, человеком, который не способен был причинить своей жене даже малейшее беспокойство. Длинная шея с выпирающим адамовым яблоком, безжизненное лицо и длинный тонкий нос. Без сомнения, добрый человек, хороший муж и отец, но никто не способен заставить его пульс биться в бешеном темпе.

Мистер Симмингтон наконец заговорил. Он говорил четко и медленно, демонстрируя здравый смысл и проницательность. Мы тут же ударили по рукам, и я собрался уходить, заметив напоследок:

- Я спускался с холма вместе с вашей приемной дочерью.

В какое-то мгновение мистер Симмингтон не мог, казалось, сообразить, о какой приемной дочери идет речь, потом он улыбнулся.

- Ах, да, конечно, с Меган. Она недавно приехала из школы. Мы думали о том, чтобы подыскать ей здесь какое-то занятие… именно занятие. Но она, разумеется, еще слишком молода. И, говорят, несколько неопытна для своего возраста. Так мне говорили.

Я вышел. В помещении конторы сидел какой-то древний старик, который медленно старательно писал, маленький и на вид бодрый мальчик и женщина средних лет, с завивкой и в пенсне, которая энергично и быстро печатала на машинке.