– Что она должна сделать, чтобы ты ей поверил?

– Гораздо больше того, что сделала до сих пор. Бен поднялся и покачал головой.

– До чего же ты упрям! Когда-нибудь ты об этом горько пожалеешь, Мэтт!

– Может быть, но только не сегодня. Я тебе позвоню, если мы обнаружим что-нибудь еще.

– Непременно. Я сегодня ужинаю с Мэри, но больше чем на пару часов не задержусь.

– Она нервничает?

– Конечно. Я обещал проверить ее охранную сигнализацию. Мэтт кивнул:

– Передай ей, что начиная с сегодняшнего вечера я ввожу усиленное патрулирование и ваш участок тоже включен.

– Обязательно передам. Спасибо.

– Не за что, – отмахнулся Мэтт.

Кивнув на прощание, Бен покинул контору шерифа. Он был не из тех, кто откладывает неприятные обязанности на потом, и немедля направился к загородному дому, где прошло его детство. Его отец упорно величал этот большой, выстроенный в псевдоанглийском стиле особняк, окруженный сотней акров пастбищной земли, «имением», но Бен никогда не следовал этому примеру.

Он также никогда не называл его отчим домом.

Он нажал кнопку переговорного устройства, и веселый голос матери пригласил его войти. Дверь не была заперта, но так как в прихожей его встретили два громадных мастифа, он решил, что дом нельзя считать неохраняемым.

– Привет, парни.

Бен погладил массивные головы псов, радостно вилявших хвостами. Его мать назвала их Бутч и Сандэнс[7], любой из них отдал бы за нее жизнь, но в остальном они были мирными и дружелюбными псами, обожавшими гостей.

Они проводили Бена до самой кухни, где его поджидала мать.

– У заводчика как раз появился новый помет, – сообщила Мэри Райан, как только ее сын появился в кухне. – Тебе надо взять щенка, Бен. Ты любишь собак, и они тебя любят.

– Мастиф не поместится в моей квартире, – возразил Бен, терпеливо вступая в вечный спор.

– Ты мог бы выбрать щенка другой породы.

– Мне не нужна собака. У меня столько работы, что на домашних животных времени нет.

Мэри перестала резать салат и бросила на сына укоризненный взгляд. Голосок девочки-подростка звучал нелепо, ей больше подошел бы низкий грудной голос с хрипотцой. Высокая, стройная, она передала сыну по наследству свои блестящие темно-каштановые волосы и глаза цвета лесного ореха. Ей еще не исполнилось и шестидесяти, а выглядела она на двадцать лет моложе.

– Тебе нужна компания, Бен. Ты слишком много времени проводишь в одиночестве.

– Заглянула бы ты в мой ежедневник, – бросил он в ответ.

Она, конечно, имела в виду его холостяцкую жизнь, хотя в разговоре с сыном неизменно подходила к насущному вопросу окольными путями. Прекрасно зная, что она не слезет со своего любимого конька, если ее не отвлечь, Бен выставил на буфетную стойку принесенную с собой бутылку вина, сбросил пиджак и повесил его на спинку стула, а сам сказал:

– Я пойду проверю окна и двери, хорошо?

– Ужин будет готов через двадцать минут.

Ему хотелось надеяться, что вопрос о его семейной жизни исчерпан, но не тут-то было: полчаса спустя, когда они сели за стол, мать возобновила прежний разговор.

– Ну тогда возьми котенка. Может, даже пару. Кошек можно оставлять одних хоть на целый день, они вполне обойдутся. Зато у тебя будет хоть кто-то, когда вернешься вечером домой.