– Ровена ее остановила. Один удар она нанести все же успела, но только один.
– Она разбила мое зеркало?
Матильда уже знала, но надо же было уточнить.
– Да. Оно тебя спасло, фактически…
– И что сейчас с Лореной?
– Ничего, – отозвался Рид. – Она тебя больше не побеспокоит. Никогда.
Матильда поглядела на него, хмыкнула.
– Мне надо носить траур по мачехе?
– Только если ты сама этого захочешь.
Девушка фыркнула.
– Я опла`чу ее. Глубоко в своем сердце. Рид…
– Да?
– Знаешь, какая мысль меня преследовала, пока я была… там?
– Там что-то есть? – тут же уточнил Рид.
– Есть. Это точно. И я все время думала, какие мы с тобой были глупые.
– Малена? – С лица маркиза Торнейского спокойно можно было рисовать карася. Или окуня – рот открыт, глаза хлопают, жабры лепи и любуйся.
– Дверь закрыта?
– Да.
– Отлично. Думаю, кошак нам не помешает…
Серый и хвостатый зверь уже благополучно успел удрать и свернуться на кресле. Мало ли?
Придавят еще в порыве радости! Много ли ему надо?
– Кажется, это кошка, – растерянно сказал Рид. – Малена?
Пальцы девушки уже добрались до пуговиц на его рубашке.
– Учти, невинным ты отсюда не выйдешь.
Мужчина открыл рот.
– А ты… ты же…
– Вот, об этом я и думала. Что люблю тебя и так бездарно тратила наше с тобой время. И решила – если вернусь, не потрачу больше ни минуты.
– Лекари…
– Ладно. Потом можешь сходить к ним, разрешаю, – кивнула Матильда. И попробовала расстегнуть пряжку на поясе Рида.
Мужчина мягко отстранил ее руки.
– Малена… ты уверена?
– Если ты сейчас меня оставишь, я… я… я не знаю, что я сделаю! Я тебя подкараулю, стукну по голове, свяжу и изнасилую! – выпалила Матильда.
Рид прикусил губу. Глаза его смеялись.
– Какая ты опасная женщина…
– Ты еще не знаешь, насколько я опасная женщина. Просто потому, что я – девушка. Твоей милостью, – возмутилась Матильда.
Рид сгреб ее в охапку и упал на кровать.
– Обещаю, мы это немедленно исправим.
Карие глаза оказались рядом с серыми, и спорить расхотелось. И язвить Матильде стало неинтересно. И все остальное тоже.
А вот губы, которые коснулись ее губ…
В этот день Остеон так и не дождался брата во дворце. Вместо него приехал граф Ардонский, который сообщил и о «болезни» герцогессы, и о ее выздоровлении…
Остеон вздохнул – и от души пожелал брату счастья. Пусть у него хоть в семейной жизни все хорошо будет. А то рехнешься с этими государственными делами…
– Спасибо тебе, родная.
Давид выглядел ужасно гордым. И ничего удивительного, за три года жена подарила ему двоих детей – сына, а вот теперь и дочку…
Малена светилась от счастья.
Жизнь у нее получалась очень насыщенной. Надо было осваиваться в новом мире, уже без подсказок со стороны Матильды. Общаться с людьми, осваивать новую профессию… жить семейной жизнью.
Последнее было самым сложным.
Давид оказался достаточно авторитарным и деспотичным мужем, но герцогессу это не смущало. Ее к такой жизни и готовили. Она иного и не представляла.
Ей легко было уживаться с любимым человеком, легко встречать его по вечерам, отчитываться о своих перемещениях, соблюдать определенные традиции, уважать его родителей…