Продавец бумаги сильно отличался от других продавцов. Если торговцы тканями, украшениями, обувью кричали, зазывая покупателей, расхваливали свой товар, то этот стоял молча, с почти безучастным видом. Кому нужна бумага или пергамент — сами его найдут, ну а кто писать не умеет — пройдут мимо, даже не поняв, для чего нужна бумага.
Когда я подошел, пощупал листы — они были разного размера и толщины, — купец немного оживился, бросил скучно:
— Из-за Стены, рисовая.
По этому времени, почитай, знак высшего качества. Стоила бумага и впрямь недешево, но я купил десять листов наибольшего размера. Перья брать не стал: у самого гуси дома есть, а заточить перо — наука немудреная. Но чернила, тоже китайские, в бамбуковой трубочке, взял, и, довольный покупками, направился домой.
Подобрав во дворе несколько гусиных перьев, срезал ножом кончики, на разных перьях — по-разному. Надо было опробовать чернила и бумагу, приспособиться к перу.
Взяв лист бумаги, я по памяти набросал очертания Волги с изгибами, пунктиром нанес приблизительно линию земель, которые удалось осмотреть. Просто я привык подходить к любому делу основательно, чтобы не переделывать дважды одну и ту же работу.
Через неделю, перед Троицей, я снова совершил вылазку на чужие земли. Ничего подозрительного. Снова отметил осмотренные земли на своей самодельной карте. А еще через неделю, уже на других землях, я заметил костры: не один и не два — десятки. Для большого войска маловато, но для малой орды, сабель в триста-четыреста — самое то. Для нападения на Нижний явно мало, но ведь и Волга начинается с ручейка. Вернувшись домой, я отметил подозрительное место.
За прошедшие три недели, в течение которых я составлял карту, она обросла многими подробностями. Я расспрашивал кормчих, рыбаков, охотников и наносил на схему реки, речушки, ручьи, деревни и городки, пристани, броды, удобные места для ночевок.
Увидев меня с пером над бумагой в первый раз, Елена очень удивилась:
— Так ты грамоте учен? Вот уж не думала. А книжицы почто не читаешь? Псалтырь или «Жития святых»?
— Нет у меня, недосуг как-то было.
— А сейчас чего рисуешь?
Как мог я объяснил, что такое карта и для чего она нужна. Внимательно выслушав, Лена фыркнула:
— Мы и без карты твоей не заблудимся. Я всю жизнь в Нижнем прожила и не заплутала, а ежели не знаю чего, так у прохожих спросить можно.
Называется, я рассказал, а она поняла. Как объяснить, что в лесу прохожих нет, а если и встретишь кого — так не всегда это человек доброжелательный, можно получить стрелу в грудь быстрее, чем совет, куда идти?
— Сама-то грамотная? Читать умеешь?
— Начинал учить когда-то батенька, да не успел, но буковки разбираю.
Так, мое упущение. Я собрался и отправился на торг. Надо купить ей простую книгу и учить грамоте. Ладно, я не покупал книг, поскольку в продаже только книги на религиозные темы, с ними не полежать на диване — не детективы или приключения.
В книжной лавке выбор был не очень велик, да и ограничивался тем, что часть книг была на глаголице, а часть на кириллице. И все они были чисто православными — Молитвослов, Библия, «Жития святых». Все рукописные и недешевые. Я выбрал чего попроще, с крупными буквами. Почти как букварь для детей. И, не откладывая в долгий ящик, начал занятия с Леной. Жена она мне, стыдно, коли читать не умеет. Сам владея грамотой, я как-то и не усомнился в том, что супруга моя тоже грамотная.